Розин А. Советский флот в «Карибском кризисе».

Издание:	Год:	Месяц:	День:
Авторы: Розин Александр,
Персонажи: Абашвили Георгий Семенович, Авилов Александр Николаевич, Агафонов Виталий Наумович, Бакаев В.Г., Баканов Олег Александрович, Бушмин В.Т., Васильев К.Н., Горшков Сергей Георгиевич, Грузинский П., Гуржий Василий, Дубивко Алексей Федосеевич, Евграшкин Р.И., Евсеев И.А., Енин, Карамзин Е.В., Касатонов Владимир Афанасьевич, Кетов Рюрик Александрович, Кириллов Г.Д., Козловский К.И., Куроптев В.А., Лебедько Владимир Георгиевич, Леоненков Владимир Матвеевич, Маливинский Евгений Иванович, Натненков Н.И., Носков А., Околелов В.П., Пархомюк И.Л., Пинежанинов А.Ф., Подшевякин Иван, Рыбалко Леонид Филиппович, Савицкий В.Г., Скороходов В.Г., Старшинов Ф., Трошко А.М., Федченко Геннадий Николаевич, Фокин Виталий Алексеевич, Харламов Николай Михайлович, Чурсин Серафим Евгеньевич, Шабалин Л.Н., Шейченко А.А., Шкутов Евгений Германович, Шпунтов В.Ф., Шумков Николай Александрович,
Корабли: "Адмирал Нахимов" (лайнер; -1986), "Академик Лебедев", "Алапаевск", "Александровск", "Альметьевск", "Амата", "Ангарлес", "Ангарск", "Аносов" , "Архангельск", "Аткарск", "Б-130", "Б-36" (пл), "Б-4" (пл), "Б-59" (пл), "Б-75" (пл), "Балтийск", "Балтика" (т-э/х), "Беловодск", "Белоретск", "Богдан Хмельницкий", "Бойкий" (эсминец, пр. 57-бис), "Большевик Суханов", "Братск", "Бухарест" (танкер), "Винница" (танкер), "Вишневский", "Волголес" (2), "Гагарин", "Гневный" (эсминец, пр. 57-бис), "Грозный" (танкер), "Грузия", "Двинолес", "Дивногорск", "Дмитрий Галкин" (плавбаза), "Дмитрий Пожарский" (п/х), "Долматова", "Дубна", "Иван Ползунов", "Ижевск", "Илья Мечников", "Индигирка" (д-э/х), "К-110" (пл), "К-113" (пл), "К-118" (пл), "К-153" (пл), "К-36" (пл), "К-91" (пл), "К-93" (пл), "Карл Маркс", "Касимов", "Кимовск", "Кировск", "Кисловодск" (т/х), "Ковров", "Колхозник", "Комилес" (т/х), "Красноград" (т\х), "Кура", "Латвия" (т/х), "Лениногорск", "Ленинский комсомол", "Леонид Леонидов", "Лесозаводск", "Льгов", "Любинск", "Мария Ульянова" (т/х), "Маршал Говоров", "Медногорск" (т\х), "Металлург Байков", "Металлург Балков", "Металлург Бардин", "Металлург Курако", "Мир", "Михаил Кутузов" (крейсер), "Михаил Урицкий", "Мичуринск", "Немирович-Данченко", "Николаев", "Николаевск", "Николай Пирогов", "Омск", "Оренбург" (т/х), "Охотск" (т/х), "Партизан Бонивур", "Пекин" (танкер), "Победа" (т/х), "Полтава" (т/х), "Пугачев", "Сведущий" (эсминец, пр. 56), "Свердлов" (крейсер), "Свердловск" (танкер), "Севастополь" (п/х), "Северолес", "Сергей Боткин", "Скромный" (эсминец, пр. 56), "Советская Гавань", "Советская Латвия" (рыб. база), "Сретенск", "Ставрополь", "Сталинабад" (п/х), "Тбилиси", "Терек" (танкер), "Уман", "Ургенч", "Федор Видяев" (плавбаза), "Фестиваль" (танкер), "Физик Вавилов" , "Физик Курчатов", "Хабаровск" (т/х-?), "Химик Зелинский" (т/х), "Черняховск" (т/х), "Шквал" (траулер), "Эстония" (т\х),
Тема: Кубинский кризис,
Иллюстрации:
Содержание: Розин А. Советский флот в «Карибском кризисе». http://alerozin.narod.ru/Cuba1962.htm Розин Александр. Советский флот в «Карибском кризисе». Отношения с Кубой. 1 января 1959г. Фидель Кастро объявил о победе революции на Кубе. Многолетняя борьба против диктатуры Батисты, поддерживаемого Белым домом, завершилась. Вашингтон не мог смириться с этим: как-никак, в каких-то 90 милях от Флориды, в традиционной зоне американского влияния, может появиться государство, проводящее независимую внешнюю и внутреннюю политику, тем более - с антиамериканским уклоном. Уже в марте 1959 г. президент США Д. Эйзенхауэр поставил перед ЦРУ «специальную» задачу свержения нового кубинского режима и уничтожения его главных лидеров. 17 марта 1960г. президент подписал приказ, обязывающий ЦРУ «организовать, вооружить и подготовить кубинских эмигрантов в качестве партизанской силы для свержения режима Кастро». В соответствии с ним из числа кубинских эмигрантов была сформирована десантно-штурмовая бригада, которая, помимо осуществления террористических акций и диверсий с осени 1959 г. готовилась к вооруженному вторжению на остров Свободы. 17 апреля 1961 г. бригада высадилась на Кубу, однако уже к исходу 20 апреля была полностью разгромлена. В конце 1961 г. кубино-американский конфликт перерос в качественно новую фазу. Ее детонатором послужил секретный американский проект под кодовым названием «Мангуста», в соответствии с которым в январе 1962 г. министерству обороны США предлагалось разработать план использования американских вооруженных сил в случае обращения кубинского подполья к Соединенным Штатам после начала восстания на острове. Все эти действия США подтолкнули Кубу в объятия Советского Союза. Когда в 1959 г. США объявили Кубе экономическую блокаду, на помощь ей пришли Советский Союз и его союзники. В тот же год пароход «Дмитрий Пожарский» под руководством капитана Р.И.Евграшкина стал совершать рейсы на Кубу с различными груза¬ми. В феврале 1960 г. между СССР и Кубой было заключено первое долгосрочное соглашение, которое сорвало планы экономической блокады молодого государства. Весной 1961 г. танкер «Свердловск» под руководством капитана Г.Н.Федченко по просьбе правительства Кубы занимался перевозкой патоки между морского портами республики, помогая стабилизировать работу сахарной промышленности. Советский Союз стал основным покупателем кубинского сахара, который США перестали приобретать у "взбунтовавшейся" страны. Суда Балтийского и Черноморского пароходств перекинули своеобразный мост между СССР и Кубой, по которому молодая республика в 60-е годы ежегодно получала 4—6 млн. тонн жидкого топлива, до 500 тыс. тонн хлебных грузов, 3—7 тыс. грузовых автомобилей и тракторов, строи¬тельную технику, пиломатериалы, удобрения и другие грузы. Обратными рейсами советские суда перевозили от 1 до 3 млн. тонн сахара-сырца. Советско-кубинское военное сотрудничество началось в 1960г. 4 марта 1960г. в гаванском порту был взорван французский пароход «Ле Кувр» доставивший боеприпасы купленные в Бельгии. После этого попытки кубинского правительства закупить в западных странах вооружение оказались безуспешными. Это подтолкнуло Ф.Кастро обратиться к Н.С.Хрущеву с письмом, в котором содержалась просьба о поставке оружия. А первый зондаж по этой теме кубинские товарищи провели несколько раньше, еще до взрыва «Ле Кувра» Че Гевара обращался к советскому представителю на Кубе А.И.Алексееву с вопросом о том, готов ли Советский Союз, оказать острову поддержку в случае экстремальной ситуации. Частично вопрос о военном сотрудничестве был решен 29 марта 1960г. Президиум ЦК КПСС проинформировал чешское руководство, что он «не возражает против оказания военной помощи Кубе». Советское правительство с готовностью откликнулось на нее. И когда в июле 1960г. в Москву с визитом прилетел Рауль Кастро, его визит завершился подписанием коммюнике, в котором определялись долгосрочные военные обязательства СССР по отношению к Кубе. Особой тайны из этого не делали, в июле 1960г. СССР дважды – 9 и 16 июня – предупреждал администрацию США о готовности оказать Кубе необходимую помощь, в том числе и военную. На Кубу было поставлено небольшое количество военной техники, в том числе танки Т-34-85 и САУ СУ-100. Более широкое сотрудничество между нашими странами в военной области началось после разгрома кубинцами наемников в Плайя-Хирон в апреле 1961г. 4 августа 1961г. между СССР и Кубой был заключен договор о поставке военного снаряжения. СССР обязывался поставить на Кубу военного снаряжения на 48 мил. 500 тыс. долларов, из которых Куба должна была вернуть только 6 мил. долларов. 30 сентября того же года был подписан второй договор о поставках вооружений из СССР. На этот раз поставки должны были возрасти и составить суммарную стоимость 149 мил. 550 тыс. долларов, из которых кубинцы должны были выплатить только 67 мил. 550 тыс. По обеим договорам давался кредит на 10 лет из расчета 2% годовых. К марту 1962г. советские корабли доставили на остров 394 танка, 41 истребитель МИГ-15 и МИГ-19, 13 радиолокационных установок и т.д. Работали 300 советских военспецов. Кубинских летчиков готовили на военных базах в СССР и на строго засекреченном учебном аэродроме под Гаваной. Однако американцы не оставляли идей свержения революционного правительства. В 1962г. ЦРУ и Пентагон усилили давление на Кеннеди с целью выбить санкцию на оккупацию Кубы при помощи уже американского десанта. Президент США колебался. В Москве, куда по каналам зарубежной резидентуры КГБ и ГРУ поступала информация, имели представление об острых дискуссиях по поводу судьбы Кубы, бурливших в Белом доме. Однако Хрущев все же склонялся к мнению, что Кеннеди не осмелится на принятие радикальных мер. Но 9 апреля 1962г.американские ВМС провели в Карибском море крупнейшие после окончания Второй Мировой войны учения «ЛАНТФИБЕКС-62». Особое внимание военных аналитиков из Москвы привлекла высадка 10 тысяч морских десантников на острова, рельеф и местность которых были подозрительно похожи на природные условия на Кубе. Усиливая оборону острова 12 апреля 1962г.Политбюро приняло решение выслать дополнительную военную помощь кубинцам: поставив 4 дивизиона ПУ ПВО с ракетами С-75 (по классификации НАТО СА-2) - 180 ракет, 10 фронтовых бомбардировщиков ИЛ-28, 4 пусковых установки для тактических ракет Р-15, а также еще 650 военспецов. Но даже это вряд ли могло защитить Кубу от американского вторжения, это было одной из побудительных причин разместить там советские войска. Кроме того географическое расположение Кубы делало остров в глазах советского военно-политического руководства весьма привлекательным для дислокации своих войск и стратегических сил. В обострившейся ситуации холодной войны, когда натовские ракеты спешно размещались по периметру советских границ, американскими самолетами постоянно велась разведка территории Советского Союза, переброска «современного оружия» в непосредственную близость к американским берегам, как представлялось в Москве, могла бы дать СССР ощутимые дивиденды в системе глобального противоборства двух систем, заметно повысила бы престиж молодого кубинского государства в глазах десятков только что освободившихся стран Азии и Африки. Особое беспокойство в Кремле вызывали американские ракеты в Турции, которые, по утверждению министра обороны СССР Р. Малиновского, «могли достичь Москвы за 10 минут» В 1962г. налицо было подавляющее превосходство США в ядерных вооружениях, СССР мало, что мог противопоставить США. Ракетные войска стратегического назначения имели на вооружении 38 межконтинентальных баллистических ракет - 6 ракет Р-7/Р-7А (8К71/8К74, SS-6 Sapwood), громоздких криогенных ракет, на основе которых были созданы ракеты-носители "Восток", "Союз" и др., которые к тому же можно было развертывать лишь в северных районах страны из-за ограниченной дальности и 32 ракеты Р-16 (8К64, SS-7 Saddler). Морские стратегические силы насчитывали 6 дизельных подводных лодок проектов В-611 и АВ-611 (Zulu IV и Zulu V), каждая из которых могла нести две ракеты Р-11ФМ (8К11, SS-1b Scud A) с максимальной дальностью 150 км, 22 дизельных подводных лодок проекта 629 (Golf I) с тремя ракетами Р-13 (4К50, SS-N-4 ) с максимальной дальностью в 600 км, 1 дизельную лодку проекта 629Б (Golf I) с 2 ракетами Р-21 (4К55, SS-N-5 Sark) с дальностью в 1400 км, а также 8 атомных подводных лодок проекта 658 (Hotel I), которые могли нести по 3 ракеты Р-13. Таким образом, морские стратегические силы располагали 104 боезарядами. Несколько лучше обстояло дело со стратегической авиацией - в 1962 году на вооружении было 58 тяжелых бомбардировщиков М-6, известных также как 3М или 201М (Bison B) и 45 тяжелых бомбардировщиков Ту-95 (Bear A), каждый из которых мог нести 1-2 свободно падающих ядерных бомбы. Кроме того, к тому времени было развернуто 47 тяжелых бомбардировщиков-ракетоносцев Ту-95К (Bear B), каждый из которых мог нести 1 крылатую ракету Х-20 (AS-3 Kangroo). Всего на вооружении стратегической авиации было 263 ядерных боезаряда. Таким образом ко времени Карибского кризиса Советский Союз располагал 405 стратегическими ядерными боезарядами. Потенциал же США был как минимум в 15 раз больше. Особенно подавляющим было превосходство в бомбардировщиках - в составе Стратегического авиационного командования (САК) их было 1819. Межконтинентальные баллистические ракеты также входили в состав САК. К этому времени было развернуто 294 МБР "Атлас" и были приняты на вооружение МБР "Титан-1" и "Минитмен-1А". В 1962 году количество атомных подводных лодок с баллистическими ракетами "Поларис-А1" и "Поларис-А2" достигло десяти, и таким образом общее количество баллистических ракет на подводных лодках достигло 160. С 1960 в США появляется система единого ядерного планирования; до этого каждый вид вооруженных сил планировал применение ядерного оружия. Появляется SIOP - Single Integrated Operational Plan (Единый комплексный оперативный план). План SIOP-1, принятый в 1960 году предусматривал использование в войне с СССР 3500 ядерных зарядов, а план SIOP-2 1961 года - 6000 ядерных зарядов. И в этих условиях в США принимается решение о развертывании в Западной Европе ракет средней дальности. К моменту начала Карибского кризиса в Англии было развернуто 60 ракет "Тор", а в Италии -30 ракет "Юпитер" и Турции - 15 ракет "Юпитер". Это и послужило поводом для размещения на Кубе советских баллистических ракет средней дальности (операция "Анадырь"). Операция «Анадырь». Решение о размещении советских ракет средней дальности (РСД) с ядерными боевыми зарядами на территории Республики Куба было принято 24 мая 1962 г. на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС. Впервые этой идеей Н. Хрущев поделился с А. Микояном еще в конце апреля, затем повторил ее в начале мая в беседе со вновь назначенным послом СССР на Кубе А. Алексеевым. Хрущев сказал ему следующее: «Ваше назначение связано с тем, что мы приняли решение разместить на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. Только это может оградить Кубу от прямого американского вторжения...» Согласование деталей с кубинской стороной происходило уже после этого — в ходе визита советской делегации на Кубу с 31 мая по 9 июня 1962 г. В ее состав вошли: член Политбюро ЦК КПСС Ш. Рашидов, Главком РВСН Маршал Советского Союза С. Бирюзов, генерал-лейтенант авиации С. Ушаков, генерал-майор П. Агеев и ряд других ответственных лиц. Советское предложение вначале вызвало «недоумение» и даже «растерянность» у Ф. Кастро, однако затем, выслушав аргументы Ш. Рашидова об «опасности американской агрессии», он согласился со словами: «Если это нужно для укрепления социалистического лагеря, мы готовы» В конце июня в Москву прибыл с рабочим визитом Р. Кастро — министр Революционных Вооруженных Сил Кубы, который вместе с советским коллегой Р. Малиновским парафировал секретный межправительственный «Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистиче¬ских Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба», подготовленный группой генералов и офицеров Главного оперативного управления (ГОУ) ГШ. 27 августа в Москву прилетел Э. Че Гевара, который сообщил поправки Ф. Кастро к парафированному документу. Все они были безоговорочно приняты Н. Хрущевым. В итоговом проекте договора, в частности, отмечалось, что СССР направит на Кубу свои Вооруженные Силы «для усиления ее обороноспособности» перед лицом опасности агрессии извне, способствуя таким образом поддержанию мира во всем мире... В случае агрессии против Республики или нападения на советские ВС, размещенные на ее территории, правительства Кубы и СССР, используя право на индивидуальную или коллективную оборону, предусмотренное статьей 51 Устава ООН, предпримут «все необходимые меры для отражения агрессии». Между тем, формально подготовленный и согласованный новый вариант договора о советско-кубинском военном сотрудничестве так и не был подписан из-за стремительного развития событий в карибском регионе. Все дальнейшие шаги осуществлялись фактически на основе устных договоренностей. Работу по осуществлению плана размещения советских войск на Кубе возглавил начальник ГОУ — заместитель начальника Генерального штаба, секретарь Совета обороны генерал-полковник С. Иванов. В Главном оперативном управлении был создан специальный отдел, в состав которого вошли генералы и офицеры различных управлений ГШ, а также Главного управления кадров, центральных управлений — военных сообщений и финансового. Отдел возглавил полковник Н. Николаев. В итоге был выработан документ «План подготовки и проведения мероприятия «Анадырь», который подписали начальники ГШ и ГОУ ГШ, а впоследствии утвердил министр обороны. Уже к 20 июня (еще до парафирования советско-кубинского договора) была сформирована Группа советских войск на Кубе (ГСВК) для участия в операции «Анадырь». Вот основные элементы ее оперативного построения, которые предполагалось развернуть на острове: 1. Штаб группы насчитывал 133 человека и организационно состоял из оперативного управления и отделов (разведки, баллистики, топогеодезического, метеослужбы, комплектования и учета, восьмого, шестого). Список руководящего состава был утвержден 7 июля 1962 г. лично Н. Хрущевым и Н. Подгорным. Вместо намечавшегося командующим группой «ракетчика» генерал-лейтенанта авиации П. Данкевича был назначен генерал армии И. Плиев (работал под псевдонимом «Иван Александрович Павлов — специалист по сельскому хозяйству»). Сам же П. Данкевич стал его первым заместителем. В штаб группы также вошли: генерал-майор П. Петренко — член Военного совета, начальник политического управления; генерал-лейтенант авиации П. Акиндинов — начальник штаба; генерал-лейтенант авиации С. Гречко — заместитель командующего по ПВО; генерал-полковник авиации В. Давидков — заместитель командующего по ВВС; вице-адмирал Г. Абашвили — заместитель командующего по ВМФ; генерал-майор Л. Гарбуз — заместитель командующего по боевой подготовке; генерал-майор Н. Пилипенко — заместитель командующего по тылу; генерал-майор А. Дементьев — заместитель командующего, старший специалист при Министерстве Революционных Вооруженных Сил Республики Куба и старший Группы советских военных специалистов на Кубе и др. 2. Ракетные войска стратегического назначения: 51-я ракетная дивизия (командир — генерал-майор И. Стаценко), сформированная из 664, 665 и 666-го ракетных полков 43-й ракетной дивизии, 79-го ракетного полка 29-й ракетной дивизии и 181-го ракетного полка 80-й ракетной дивизии с приданными им ремонтно-техническими базами, частями и подразделениями боевого обеспечения и обслуживания. 79, 181 и 664-й ракетные полки имели на вооружении ракеты средней дальности Р-12, а 665-й и 666-й ракетные полки — ракеты средней дальности Р-14. Всего планировалось доставить на Кубу 36 ракет Р-12 (24 пусковые установки) и 24 ракеты Р 14 (16 пусковых установок) со штатными боевыми зарядами с дальностью действия от 2,5 до 4,5 тыс. км. 3. Сухопутные войска: 302, 314, 400 и 496-й отдельные мотострелковые полки, каждый из которых по своему составу фактически представлял мотострелковую бригаду. Они имели задачу прикрывать ракетные и другие технические части, управление Группы и быть готовыми оказать помощь кубинским вооруженным силам в уничтожении морских, воздушных десантов противника и контрреволюционных групп, если они высадятся на остров. 4. Войска противовоздушной обороны: 11-я зенитно-ракетная дивизия ПВО, включавшая 16, 276 и 500-й зенитно-ракетные полки по четыре дивизиона в каждом и отдельную подвижную ракетно-техническую базу (ПРТБ); 10-я зенитная дивизия ПВО, включающая 294, 318 и 466-й зенитно-ракетные полки по четыре дивизиона в каждом и отдельную ПРТБ; 32-й истребительный авиационный полк (40 самолетов МиГ-21). 5. Военно-Воздушные Силы: 134-я отдельная авиационная эскадрилья (11 самолетов); 437-й отдельный вертолетный полк (33 вертолета Ми-4); 561 и 584 й полки фронтовых крылатых ракет (по 8 ПУ в каждом полку). 6. Военно-Морской Флот: эскадра подводных лодок, состоявшая из 18-й дивизии (7 подводных лодок) и 211-й бригады (4 подводные лодки) и 2 плавбаз; эскадра надводных кораблей, состоявшая из 2 крейсеров, 2 ракетных и 2 артиллерийских эсминцев; бригада ракетных катеров (12 единиц); отдельный подвижной береговой ракетный полк (8 ПУ типа «Сопка» противокорабельной системы); минно-торпедный авиационный полк (33 самолета Ил-28); отряд судов обеспечения (танкеров — 2, сухогрузов — 2, плавмастерская — 1). 7. Тыл: полевой хлебозавод; три госпиталя (на 200 коек каждый); санитарно-противоэпидемический отряд; рота обслуживания перевалочной базы; 7 складов (продовольственных — 2, автотракторного и авиационного горючего — 2, жидкого топлива для ВМФ — 2, вещевой — 1). На основании сделанных проработок были подготовлены директивы министра обороны по выделению войск (сил) и их отправке на Кубу, которые 13 июля 1962 г. были разосланы в РВСН за № 75273-ов, СВ за № 79602, Войска ПВО страны за № 79603, ВМФ за № 79604 и ВВС за № 79605. В целях повышения организованности и скрытности погрузки войск была разработана и 4 июля 1962 г. утверждена министром обороны Инструкция для оперативной группы в порту погрузки войск. В состав группы входили генералы, адмиралы и офицеры МО, представители КГБ (военной контрразведки) и Министерства морского флота. В частности, начальниками таких групп стали: маршал артиллерии П. Казаков, адмирал Н. Харламов, генерал-полковник Н. Четвериков и др. Доставка сил на Кубу планировалась судами Министерства морского флота (ММФ). 11 июня 1962 г. министр морского флота СССР В.Г. Бакаев был вызван в Кремль к заместителю председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгину. Кроме Косыгина в кабинете находились Л.И. Брежнев и генерал-полковник С.П. Иванов – начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР. В.Г. Бакаев был проинформирован о том, что предстоит крупная военная операция по переброске военнослужащих и техники на Кубу, которая потребует обеспечения судами морского флота. А.Н. Косыгин заявил, что С.П. Иванов даст необходимые исходные данные об объемах и сроках перевозок войск морем. При этом министр был предупрежден, что к разработке плана операции можно будет привлечь только одного сотрудника Минморфлота. Таким сотрудником стал зам. начальника Главфлота Е.В. Карамзин. Общая численность группы войск должна была составить в 51-53 тысячи человек военного и гражданского персонала, планировалась переброска свыше 230 тысяч тонн материальных средств. По предварительным расчетам военных экспертов, для осуществления плана переброски ракет необходимо было четыре месяца. Для перевозки личного состава с оружием и военной техникой требовалось не менее 70 морских судов. Позднее возникла необходимость привлечения дополнительных сил и средств гражданского флота. Реально в июле-октябре в этом приняли участие 85 грузовых и пассажирских судов, которые совершили 183 рейса на Кубу и обратно. На переброску такого количества войск СССР истратил сотни миллионов долларов. Как утверждал А.Микоян «только на транспорт мы израсходовали 20 миллионов долларов». Один из главных разработчиков операции в Генеральном штабе (впоследствии генерал армии) А. И. Грибков так описывает отдельные этапы операции: «Быстрая и организованная подготовка войск к отправке принесла свои плоды, и это дало основание доложить 7 июля Н. С. Хрущеву о готовности Министерства обороны по реализации плана «Анадырь»: «Все войска, предусмотренные по перечню боевого состава, отобраны, укомплектованы и готовы к отправке. Произведено планирование всех мероприятий по доставке советских войск на остров Куба в течение четырех месяцев (июль, август, сентябрь, октябрь). Первым днем погрузки назначить 12 июля 1962 года». Перевозка личного состава и техники морем производилась на пассажирских и сухогрузных судах торгового флота из портов Балтийского, Черного и Баренцева морей (Кронштадт, Лиепая, Балтийск, Севастополь, Феодосия, Николаев, Поти, Мурманск). В портах погрузки личный состав готовил технику и имущество к перевозке по морю. В этот же период капитаны судов со всем личным составом морских эшелонов проводили занятия по технике безопасности при погрузке и разгрузке вооружения и имущества. Особое внимание обращалось на приобретение навыков подъема, размещения и крепления техники на судах. Проводился инструктаж о правилах поведения личного состава в случаях стихийных бедствий, обучение правилам пользования индивидуальными и групповыми средствами спасения на море...». В портах Балтийского, Черного и Баренцева морей развернулись работы по погрузке пассажирских и сухогрузных судов торгового флота. На погрузку одного морского транспорта с использованием портальных и судовых кранов в среднем уходило 2-3 суток. Тяжелая техника (танки, САУ, спецмашины) грузилась ночью — в нижние трюмы, автомобили и тракторы днем — на верхнюю палубу, под видом сельскохозяйственных машин. Ракетные катера, размещенные на палубе, обшивались досками и обивались металлическими листами, становясь недоступными для инфракрасной аппаратуры. Для перевозки мотострелкового полка требовалось 3 грузовых и 2 пассажирских судна. Так для перевозки в сентябре из Кронштадта мотострелкового полка которым командовал Д.Язов выделялись сухогрузы «Ковров», «Сретенск» и теплоходы «Красноград», «Эстония» и «Победа». Во всех местах погрузки ее ход контролировали оперативные группы Генштаба. Так в начале августа 1962г. погрузку на суда одной из дивизий ПВО в порту Феодосия контролировало группа под командованием маршала артиллерии Константина Петровича Казакова. А в начале сентября в Севастополе, где шла погрузка на суда ракетной дивизии под командованием генерал-майора И. Д. Стаценко, возглавлял опергруппу Генштаба адмирал Николай Михайлович Харламов. Погрузка на транспорты производилась в обстановке повышенной секретности. О конечных целях перемещения частей не сообщалось даже старшим офицерам. Оказавшись на площадке погрузки, личный состав уже не имел права выйти за ее пределы. Прерывалась любая связь с внешним миром: ни писем, ни телеграмм, ни телефонных разговоров. Эти жесткие меры предосторожности распространялись и на экипажи судов, включая капитанов. Но и такие беспрецедентные меры предосторожности не помогли. В своих воспоминаниях С. Хрущев констатировал: «...шила в мешке не утаишь. Несмотря на принятые меры, вся Одесса знала, что секретно снаряжаются корабли на Кубу. Об этом говорили на Привозе, судачили припортовые торговки. Не удержался секрет и среди сдержанных прибалтов...» Солдаты, сержанты и офицеры получали два комплекта одежды: гражданский — для маскировки — и военный, так называемый «южный» вариант. Сверх того, опять же с целью маскировки, выдавались полушубки, валенки, шапки. Особые сложности возникли с размещением личного состава на корабле. Трюмы заполнялись людьми доверху. Почти месяц им было суждено находиться в раскаленной стальной коробке. Полковник в отставке Василий Шарий бывший в 1962г. лейтенантом одной из частей РВСН вспоминал: «Первая наша остановка - военная часть в городе Николаеве. Здесь в один из дней нас собрали в складском помещении, где прямо на полу, по размерам, лежали навалом кучи гражданской одежды: рубашки, костюмы, плащи, шляпы, обувь довольно приличного качества. После такой маскировочной экипировки в «гражданское» все почувствовали себя по меньшей мере «резидентами», готовящимися к заброске в тыл врага. Технику грузили на борт торгового судна «Партизан Бонивур» (согласитесь, славное название для нашего десанта). На верхней палубе в основном находились бортовые машины и прицепы. Их обили фанерой с надписями «Автоэкспорт», «Тракторэкспорт». Верхнюю часть трюма -твиндек - переделали под казарму. По стенам укрепили нары для порядка 350 солдат и сержантов - очень много для закрытого и не приспособленного для людей помещения. Команду о посадке на судно мы получили лишь в середине сентября. Пожалуй, ей стоит уделить немного внимания. Осуществлялась она в полной темноте, скрытно. Для этого товарный состав с личным составом подали на причал. Но солдаты и офицеры не выходили сразу наружу, а шли из вагона в вагон по направлению к головному. Отсюда, с обратной стороны товарняка, мы переходили прямо на трап корабля. Солдаты спускались в твиндек, офицеры занимали каюты. Несведущему человеку трудно было разглядеть и понять, что на судно садится столько людей. Трап подняли, «Бонивур» вышел в море и остановился. Тут последовала команда переодеться в гражданскую одежду, которую мы отобрали, а военную - сдать. Обратно мы ее получили лишь по возвращении. Прошло еще часа два. К транспорту подошел катер, и на борт поднялся пожилой седовласый генерал. Всех собрали в твиндеке, где расположились солдаты. Генерал произнес пафосную речь. Но о месте назначения не было сказано ни слова... ...Когда прошли Гибралтар, боцман сообщил нам, что, по всей видимости, мы повернем на юг и поплывем вдоль Африки. Однако все оказалось иначе. Через три часа нас снова собрали в твиндеке и здесь, наконец-то, зачитали приказ Министерства обороны СССР, постановление Совета министров об оказании братской помощи народу Кубы. Одновременно ознакомили и с политическим, экономическим, географическим положением острова. Нас больше всего вдохновила информация о близости Флориды: сто с небольшим километров не расстояние для ознакомительной экскурсии, решили мы». Капитанам судов и начальникам эшелонов были выданы три пакета с секретными инструкциями о действиях в различных ситуациях. На первом пакете была надпись «Вскрыть после оставления территориальных вод СССР». На двух других никаких надписей не было. В пакете № 1 говорилось, что пакет № 2 предписывалось вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете № 2 предписывалось вскрыть пакет № 3 после прохода Гибралтара. И лишь в последнем пакете под номером 3 был сформулиро-ван конечный приказ: «Следовать на Кубу». Например: «Пакет №021. Капитану судна «Дивногорск». Начальнику воинского эшелона. Вскрыть совместно с начальником воинского эшелона после прохождения Гибралтарского пролива по сигналу «Айсберг-135». Внутри вложен письменный приказ: «Капитану судна «Дивногорск», Начальнику воинского эшелона. Судну следовать на о.Куба. Порт назначения: Матинсас. Разрешается объявить о пункте назначения всему личному составу. Проведите необходимую разъяснительную работу среди членов КПСС, ВЛКСМ и всего личного состава. Приступите к изучению материалов о Кубе (они были вложены в пакет). При проведении бесед используйте членов экипажа, которые раньше были на Кубе. При прочтении и уяснении содержания настоящий документ уничтожить. Министр Обороны СССР Р.Малиновский Министр Морского флота СССР В.Бакаев» Согласно утвержденной МО и министром морского флота «Инструкции капитану судна и начальнику воинского эшелона», во время перехода по морю капитану представлялись большие полномочия и на него возлагалась вся ответственность. В ней говорилось: «Старшим на судне при перевозке воинского эшелона является капитан судна. Он отвечает за переход судна морем, доставку к месту назначения личного состава, вооружения, техники и имущества. Только он имеет право принимать решение в случае осложнения обстановки в пути: из-за неисправности судна, при встрече с иностранными кораблями, при облёте иностранными самолётами (вертолетами), с администрацией иностранных портов, при прохождении проливов и в целях соблюдения дисциплины и порядка на судне. Начальник воинского эшелона, а через него и весь подчинённый ему личный состав на период погрузки, перехода судна морем и разгрузки в пункте назначения подчиняется капитану судна. Распоряжения капитана судна, отдаваемые через начальника воинского эшелона или его заместителей, выполняются всем личным составом перевозимых войск беспрекословно». Для отражения возможного нападения самолетов или катеров береговой охраны США на судах комплектовались специальные подразделения, готовые действовать в случае нападения и вооруженные автоматами и ручными пулеметами. В дополнение к этим командам, на палубах судов идущих с особо ценным грузом устанавливались зенитные установки, накрытые специальными разборными деревянными колпаками, которые при необходимости могли быть быстро сняты. Так на дизель-электроходе «Индигирка» перевозившем ядерные заряды, были установлены две автоматические 37-мм зенитные пушки и по 1200 выстрелов на каждую. Открывать огонь, было приказано только при явной попытке захвата или потопления судна – решением капитана корабля с одновременным донесением в Москву. Переход судов проходил в крайне тяжелых условиях. Температура внутри судовых трюмов нередко достигала 50 градусов Цельсия. Пища выдавалась два раза в сутки в ночное время. Многие продукты — сливочное масло, мясо и овощи — из-за высокой температуры быстро портились. В таких условиях не обошлось без болезней, и даже смерти людей. Хоронили военнослужащих по морскому обычаю — зашивали в брезент и опускали в море. Представление о пережитых испытаниях дает фрагмент из воспоминаний полковника в отставке Василия Шария бывшего в 1962г. лейтенантом одной из частей РВСН: «… начались океанские будни. Забот у офицеров никаких. Техника закреплена надежно, солдаты в самоволку не пойдут, пища готовится вовремя. Да и к морской качке уже немного привыкли. Говоря современным языком, «едем-балдеем»: играем в карты, предаемся мечтаниям (лучше всего это делать в средней части судна, на корме и в носовой части сразу тошнит). Всех развлечений - увидеть корабль на горизонте или самолет маленькой точечкой в небе. Главное - не подходить близко к твиндеку, где расположились солдаты. Когда кто-то из офицеров приближался к люку, оттуда, как в 1917-м, сразу неслись крики «Хлеба давай!». Дело в том, что на всю дорогу хлебом запастись нельзя: он при влажном воздухе быстро плесневеет. А выпекать хлеб на корабле в таком количестве просто нереально. Сухари, которые выдавались солдатам по установленной норме, чувство голода у молодых здоровых парней не заглушали. К тому же паек, рассчитанный по калорийности, а не по количеству и качеству, был беден. Проблема хлеба и сытости стояла до возвращения домой очень остро. Вообще выносливости наших солдат я до сих пор поражаюсь. Оценить это может лишь человек, переживший что-то экстремальное. Наше путешествие туда заняло ровно 17 суток. Морская болезнь сразила почти всех. Духота, тропическая влажность, нет никаких условий не только для того, чтобы принять душ, а просто элементарно умыться, постирать носки, белье. Тот, кто замыслил эту операцию, думал, конечно, только об эффекте доставки техники, но не о людях, эту технику сопровождающих. За время пути твиндек превратился в настоящую душегубку. Воздух от стольких распаренных мужских тел стал тяжелым и зловонным. Солдаты лежали по своим берлогам и, наверное, уже привыкли к этой невозможной атмосфере. Дышать свежим морским воздухом они выходили по очереди, по 7-8 человек за раз и е строго отведенное время. Через люк-лаз в трюм спускали большие термосы с едой. Тарелки, ложки и кружки мыли где-то внизу, а термосы на палубе. Однажды ранним утром, на 13-е сутки пути, солдат пошел на корму мыть термос для еды. Нагнулся, чтобы вылить воду, нс качка сыграла злую шутку: боец не удержался и упал за борт вместе с термосом. Случайно это увидел другой солдат и, не раздумывая, бросился в воду на помощь. Два эти падения заметили вахтенные. Но пока судно остановилось, оно оказалось на приличном расстоянии от места происшествия. Вдобавок разглядеть в воде людей при слепящем солнечном свете невозможно: океанская поверхность отсвечивает, рябит. От капитана поступает команда подняться на палубу всем находящимся в трюме и высматривать упавших. Самое интересное, что при падении крышка термоса закрылась, он не утонул и его мы видим, а ребят нет. Наконец, раздается крик: «Вон они!» Парней отнесло от корабля довольно далеко. Теперь их надо поднять на борт, а как? Появилась, правда, надежда, что все закончится благополучно. Но без шлюпки до «пловцов» не добраться. И тут, как всегда, проявилась наша беспечность и надежда на авось. Все восемь шлюпок, закрепленных на палубе, не были готовы к спуску. Одни оказались полностью забиты какими-то вещами и оборудованием. У других не работали двигатели. Причем обстановка выяснялась по ходу дела - с руганью и суетой. Наконец, нашли-таки свободную исправную шлюпку. Стали спускать ее на воду вместе с матросами. Но едва она коснулась воды и трос пошел наверх, кто-то дал команду на включение двигателя корабля. В результате от сильного удара о борт судна шлюпка разлетелась в щепки и в воде оказалось еще шесть человек, в том числе двое тяжело раненных. К спуску готовится еще одна шлюпка, но уже с веслами. Спустили. Сначала подобрали экипаж первой шлюпки, в первую очередь - пострадавших, потом поплыли за виновниками происшествия. Да сперва — не в ту сторону. Крики, шум, стрельба из ракетниц. С грехом пополам, нашли и подобрали ребят, оказавшихся за бортом. Даже злополучный термос выловили. Вся операция по спасению в итоге длилась часа два, и все это время на корабле был поднят флаг с желтым квадратом — символ ЧП. Уже позднее, когда были на Кубе, солдату, который, не задумываясь, бросился в воду на помощь товарищу, командир вручил наручные часы - подарок по тем временам очень весомый. Остальные же наши воины были очень довольны, что целых два часа подышали свежим морским воздухом. После обеда к нам в каюту заглянул боцман и сказал, что нас с Гибралтара сопровождает подводная лодка. Выяснилось, что с субмарины заметили нашу спасательную операцию и командир ПЛ запрашивал по связи, какая нужна помощь. Мы были удивлены и обрадованы - выходит, не одни в океане, под охраной! НА КУБЕ Уже на подходе к острову-государству нас принялись облетать на бреющем полете самолеты ВМС США. С палубы убрали всех солдат и офицеров, на ней могли появляться лишь члены экипажа «Бонивура». Только теперь пришло чувство опасности, никто не знал, как надо поступать в случае провокации. На воде чувство незащищенности у «сухопутных крыс, естественно, удваивается: очень уж ненадежным убежищем кажется судно. Конечно, сопровождение невидимой, но такой родной подлодки немного успокаивало и грело душу, но все-таки... А американские самолеты начали облетать корабль и ночью, освещая его прожекторами. Но вот, слава богу, добрались до Гаваны. Перед нами - белая великолепная набережная. Но она не для нас. «Партизан Бонивур» направляется в порт Мариэль. Быстро разгрузили технику и в сопровождении кубинцев небольшими группами начали разъезжаться по местам дислокации». 10 июля 1962г. к Кубе вышло первое транспортное судно сухогруз «Хабаровск» с войсками и техникой. 19 июля на Кубу прибыли первые рекогносцировочные группы советских ракетных полков. Прибытие транспортов с войсками и техникой ожидалось 26 июля. Для приема прибывающих судов было выбрано одиннадцать портов – Гавана, Мариель, Матансас, Кабаньяс, Баия-Онда, Ла-Исабела, Нуэвитас, Никаро, Касильда, Сьенюуэгос, Сантьяго-де-Куба, которые наиболее полно отвечали предъявляемым требованиям. Прибытие судов с войсками и техникой началось 25 июля 1962 г., первым прибыл в Гавану теплоход «Мария Ульянова». С 27 по 31 июля прибыло еще 9 судов. 29 июля на теплоходе «Латвия» ЧМП прибыл основной состав управления Группы войск, и с этого времени вся работа по организации встречи и сосредоточению прибывающих войск осуществлялось штабом Группы. Все суда, прибывавшие на остров, встречались штабными группами еще на рейде, а иногда и на подходах к Кубе. Из-за сложной оперативной обстановки судам часто приходилось ме¬нять порты назначения. Выгрузка производилась судовыми кранами, и только в Гаване, Касильде, Мариеле использовались плавучие и береговые краны. Техника и грузы, имевшие внешнее сходство с народно- хозяйственными, разгружались круглосуточно, а танки, ракетная и спецтехника только ночью. Среднее время разгрузки составляло 2-4 суток. Вместе с тем ряд недочетов организационного порядка нередко усложнял работу. Так, не были установлены пароли для капитанов судов и встречающих их представителей управления Группы войск на подходе к портам. В результате этого капитаны судов и начальники воинских эшелонов вынуждены были исполнять команды о переадресовке транспортов в другие порты, не имея полной уверенности в том, что встречающие являются представителями командования. Был даже случай, когда капитан судна «Химик Зелинский» при подходе кубинского катера, на котором шла группа встречи, не только не принял группу на борт, а развернул судно и увел его в открытое море. Первые суда в различных портах загрузились практически одновременно и разом вышли в море. В Датском проливе возникла толчея. Такая же картина наблюдалась в Босфоре и Дарданеллах. Никогда такое количество советских транспортов не устремлялось из Черного и Балтийского морей. Сначала феномен вызвал лишь недоумение, потом оно переросло и удивление, и, наконец, родилось подозрение. Забеспокоилась западногерманская разведка — ни один из кораблей не заходил в европейские порты. Агентура подтвердила опасения: в советских портах загрузка кораблей происходит в обстановке чрезвычайной секретности и они отбывают в неизвестном направлении. Теперь западные разведслужбы, используя все силы и средства, пытались контролировать движение транспортов. СССР как мог старался препятствовать этому, 31 июля советское правительство заявило протест против использования самолетов-разведчиков НАТО совершающих в опасной близости облеты и фотографирование советских судов, следующих на о.Куба. С 26 августа по 1 сентября 1962г. 12 советских судов подверглись облетам американских самолетов на пути к Кубе, с 28 августа к облетам дополнились и подходы боевых американских кораблей. При этом особенно интенсивное внимание было уделено теплоходу «Оренбург» - 28 августа к нему приблизился американский корабль и в течение 20 минут освещая его сопровождал, 31 августа два самолета американской морской авиации № 131531 и 120369 по три раза прошли над палубой, в тот же день американский эсминец «Charles H. Roan» DD-853, вышедший с военной базы Гуантанамо, приблизился к борту теплохода на расстоянии 0,7 мили и некоторое время следовал за ним. Но и это был не последний акт внимания «Оренбургу». Правда, заключительная его встреча с американскими ВМС по сравнению с предыдущими выглядела даже галантно. 31 августа в 18.20 эсминец США «Biddle» DDG-5 пройдя параллельным курсом по левому борту на расстоянии 3 кабельтовых, передал «счастливого пути» и получил с советского судна ответный сигнал «благодарю». Эсминец развернулся и ушел. Кстати облеты представляли опасность не только для наших кораблей, но и самих «воздушных шпионов». Вот что сообщали начальник Генштаба, и начальник Главного оперативного управления Генштаба Вооруженных Сил секретарю ЦК КПСС Фролу Козлову 12 сентября в докладной: «Секретно. Лично. Товарищу Козлову Ф. Р. Докладываем: На подходе к о. Куба советские суда систематически облетываются самолетами США. В сентябре с. г. зарегистрировано до 50 случаев облета 15 советских судов. Облеты совершаются на критически опасных высотах. 12 сентября в 4.00 по московскому времени судно «Ленинский комсомол» было дважды облетано неизвестным самолетом при подходе к порту Никаро. После очередного захода самолет врезался в море в 150 метрах от судна и затонул». О том, что произошло с «Ленинским комсомолом», рассказывает бывший начальник штаба зенитного ракетного дивизиона подполковник в отставке Николай Антонец: «На Кубу переправлялись на турбопароходе «Ленинский комсомол». При подходе к острову американские летчики устроили нам психологическую атаку. Они резко пикировали над кораблем. Вот самый неистовый решил, видимо, сделать последний заход. «Нептун» (так мы называли палубные самолеты) пошел прямо на капитанский мостик. Пикировал под таким углом, что мы вобрали головы в плечи, думали, сейчас снесет нас выпущенными шасси. Снести он нас не снес, а из пике не вышел. Упал в море рядом с кораблем, образовал огромнейшую воронку. Пилот успел подать сигнал бедствия – наш радист принял его. Капитан остановил корабль, приказал опустить шлюпку. «Ленинский комсомол» сделал три круга, но летчик не всплыл. Американцы о том случае, видимо, решили умолчать, по крайней мере я не встречал сообщений об этом...» В августе-сентябре из Феодосии на Кубу была передислоцирована 27-я Волгоградская дивизия ПВО, сформированная из разных частей 619 полк ЗУРС (полковник Д.Орел) из 9-го Казанского корпуса ПВО, 701 полк (полковник Г.Ржевский) из 10-й дивизии ПВО, 507 полк (полковник Ю.Гусейнов) из состава Куйбышевской бригады ПВО из г.Энгельса, отдельный батальон РТВ (подполковник И.Храпко). В каждом из трех полков, вооруженных ЗРК С-75 «Десна» (SA-2 Guideline), имели по 4 дивизиона (всего 72 ПУ) с боекомплектом по 12 ракет Д-13 на одну ПУ (864 ракеты) и всего 5200 человек личного состава. Для их перевозки до порта Феодосия потребовалось 44 железнодорожных эшелона (по 60 вагонов). Дивизия на Кубу перевозилась на 15 морских судах. Последним из Феодосии отправлялся 701 полк. Для него выделили три сухогруза «Медногорск», «Сергей Боткин» и «Физик Вавилов» (капитан Иван Подшевякин). 213 (в СССР 32 гвардейский) истребительный авиационный полк перебазировался на Кубу в период со 2 августа по 27 сентября. Сначала по железной дороге направили из Кубинки в порт Балтийск, затем морскими судами – к месту назначения на Кубу. 40 машин МиГ-21Ф и 6 — МиГ-15ути; 167 офицеров, в том числе 57 летчиков, 244 человека рядового состава; командир — подполковник Н. Шибанов. Самолеты были доставлены в разобранном виде, в ящиках на аэродром Санта-Клара, где и были собраны и облетаны нашим личным составом уже в середине сентября. В октябре 1962 г. парой самолетов МиГ 21 предприняли попытку перехвата американского истребителя F 104. Несмотря на то, что посадить самолет-нарушитель не удалось, советские боевые машины показали свое преимущество в маневренности и техниче¬ских возможностях. После этого эпизода ни один из американских самолетов не появлялся вблизи аэродрома базирования истребителей МиГ-21. Следует отметить, что в июле 1962 г. на Кубу была откомандирована и группа советских летчиков-асов из авиационного центра Кубинка под командованием маршала авиации Е. Савицкого. В сжатые сроки им предстояло научиться уничтожать быстроходные катера кубинских «контрреволюционеров» («гусанос») вблизи побережья острова, принять непосредственное участие в военных действиях и передать опыт боевого применения советских истребителей МиГ-15 кубинской стороне. Вскоре, после соответствующих тренировок, советские и кубинские летчики начали отрабатывать полученные навыки непосредственно в ходе уничтожения диверсионных групп противника. Основным компонентом ГСВК все же являлись перебрасываемая 51-я ракетная дивизия. В дивизию входило пять ракетных полков: три с ракетами Р-12 (8К63, SS-4 Sandal ) и два с ракетами Р-14 (8К65, SS-5 Skean). Их подготовка осуществлялась согласно указаниям главнокомандующего РВСН от 3 июля 1962 г. По плану на основании директивы генштаба первыми на Кубу прибыли рекогносцировочные группы. Командир 51-й ракетной дивизии И.Стаценко и передовая рекогносцировочная группа прибыли 12.7.1962 г. Затем прилетели такие же группы ракетных полков. Сначала районы расположения ракетных полков изучались с воздуха, облетались неоднократно на вертолете. Выяснилось, что в центре острова, где должны были дислоцироваться полки Сидорова и Черкесова, сильно пересеченная местность, небогатая растительность, нет необходимых площадок, по дорогам невозможно транспортировать ракетную технику, глубина воды 150—200 м. Оказалось, что намеченные ранее районы для дислокации непригодны. Всего в центральной части острова было обследовано 107 районов, а выбрано всего четыре. В западной части острова — соответственно 44 и шесть. При строительстве первых БРК в Украине и Белоруссии личный состав располагался в землянках и зимой (под двойным тентом), и летом. На Кубе же это оказалось невозможным, так как выпадало много осадков, особенно осенью. В связи с этим части вынуждены были строить палаточные городки. Провели разведку и подготовку маршрутов, по которым должна была перевозиться ракетная техника и сами ракеты из портов в ППР. Так возникла необходимость проложить два маршрута по 200 км каждый в обход горного хребта Эскамбрай из порта Масильда. Вся эта работа проводилась под прикрытием легенд: «специалисты с/х», «строительство учебного центра для кубинской армии», «геологоразведчики». Большая нагрузка выпала на офицеров службы астрономо-геодезического обеспечения и контроля прицеливания. Дело в том, что в южных широтах — другие созвездия и звезды. Правда, Полярная звезда была на месте: она нужна для определения астрономических азимутов и затем преобразования их в геодезические. Без них невозможно прицеливание ракеты. Координаты пусковых установок сначала определялись ускоренными методами. Однако возникло и много трудностей. Так, в то время у нас не было специального астрономо-геодезического подразделения. На Кубе не было исходных данных и тем более наружных знаков государственной и гравиметрической сети, что усложняло привязку стартовых позиций. В августе 1962 г. уже были определены номера и типы объектов для поражения, расположенные на территории США, а также геодезические координаты этих объектов, типы ядерных взрывов, мощности ядерных зарядов и основные направления пусков. В Союзе работа также кипела, в целях улучшения качественного состава в отправляемых частях заменили около 500 офицеров и тысяча солдат. Для доставки личного состава, ракетного оружия и военной техники в порты погрузки (Кронштадт, Лиепая, Балтийск, Севастополь, Феодосия, Николаев, Поти и Мурманск) понадобилось сформировать 111 железнодорожных составов. Сама погрузка на судна была непростым делом. Требовалось учесть площади трюмов и палуб, на которых размещалась ракетная техника. Чтобы увеличить площадь трюмов и заодно повысить устойчивость судна, на дно насыпался песок и туда укладывалась техника. Погрузка ракет и техники шла и днем и ночью, в строгом соответствии с планом. В среднем на одно судно уходило от трех до пяти суток. Особую сложность представляла погрузка боевых ракет Р-12 и Р-14. Ракета Р-12 весила в снаряженном состоянии 42 тонны, длина составляла 22,1 метра. Кроме того, Р-12 имела целый комплект агрегатов наземного оборудования. Это была весьма крупногабаритная техника. Пусковой стол в сборе был длиной 15,62 м, шириной 3,15 м весил 33,57 тонны. Р-12 имела также тележку для транспортировки пускового стола (длина 22,73 м, ширина 3,66 м). Был тягач АТ-Т весом 20 тонн, кран, заправщики горючего и окислителя, две цистерны, несколько десятков автомобилей. Всего в комплект Р-12 входил 31 агрегат. Еще более мощной и габаритной была Р-14. Она в снаряженном состоянии весила почти 87 тонн и имела длину 24,4 метра. Передислокацию 51-й ракетной дивизии обеспечивали следующие суда морского флота СССР: «Адмирал Нахимов», «Омск», «Дивногорск», «Сергей Боткин», «Аносов», «Александровск», «Гагарин», «Альметьевск», «Николаевск», «Курчатов», «Лен. Комсомол», «Алапаевск», «Братск», «Ползунов», «Черняховск», «Волголес», «Мичуринск», «Оренбург», «Балтика», «Пугачев», «Победа», «Грузия», «Любинск», «Кура», «Амата», «Дубна», «Ургенч», «Беловодск», «Хабаровск», «Латвия», «Полтава», «Кимовск», «Индигирка», «Металлург Бардин». Первым после погрузки 5 августа вышел из Севастополя теплоход «Омск» (капитан Шевцов). 9 сентября в порт Касильда теплоход «Омск» доставил первые 6 ракет «Р-12», началось сосредоточение 51-й ракетной дивизии. 15 сентября в кубинском порту Мариэль встал под разгрузку сухогруз «Полтава», доставивший на остров 8 ракет «Р-12». Корабли в конце сентября доставили все 36 ракет Р-12, а также 6 ложных Р-12 для обмана боевых самолетов США. Ракеты и оборудование были разгружены в трех портах Кубы - Бахиа, Хонда, Мариэль на северном побережье и Касилда на южном. Директива генерального штаба №76438 от 8.09.62 г. предусматривала сжатые сроки приведения 51-й ракетной дивизии в боевую готовность. Командование определило следующие сроки: для полков, вооруженных Р-12, — к 1.11.1962 года, а для полков, вооруженных Р-14, — к 1.03.1963 года. (Основные позиционные районы ракетных полков с Р-14 задерживались со строительством, так как не было вовремя доставлено оборудование. Вот почему задерживался его монтаж и испытания.) Комплексные занятия и проверка техники проводились только в темное время суток и в условиях маскировки. К тому же начались непрерывные тропические ливни, которые не давали проводить инженерные работы в некоторых ракетных полках. Из-за муссонных дождей было тяжело добиваться нужной влажности воздуха для наддува баков горючего и окислителя. Отсыревали штепсельные разъемы электросетей и кабелей, что приводило к коротким замыканиям. Для просушки ракет открывали люки и подставляли их под прямые лучи солнца. Руководство США естественно не могло не заметить переброску ГСВК на Кубу. В Вашингтоне знали о резком изменении характера и интенсивности морских перевозок из СССР на Кубу. В течение сентября поставки советского военного оборудования на Кубу стали очевидны после анализа сведений о увеличении количества морских транспортных судов прибывших в порты Кубы из СССР и социалистических стран. И если с января до июля в среднем в кубинские порты приходило 14 советских сухогрузов в месяц, то в августе их число удвоилась, а в сентябре достигло 46 судов. При этом советские танкеры приходили равномерно по 10 в месяц. В дополнение к советским судам в течение первых девяти месяцев 1962г. на Кубу пришли 29 сухогрузов и четыре танкера из социалистических стран. Всего к октябрю общее количество советских и восточно-европейских судов прибывших на Кубу было 379, на 85 больше чем за тот же период в 1961г. В течение августа, сентября и октября американцы узнали о размещении различных вооружений на Кубе. 29 августа американский самолет разведчик U-2 обнаружил зенитные ракетыSA-2 в восьми различных местах на Кубе, и позиции крылатых ракет береговой обороны. 5 сентября американцы узнали о размещении истребителей МиГ-21, а 28 сентября о доставке на остров бомбардировщиков Ил-28. 10 сентября сенатор-республиканец от штата Нью-Йорк Кеннет Китинг в ходе дебатов в верхней палате он обвинил президента в бездействии, заявив, что на Кубе полным ходом идет сооружение пусковых установок для советских ракет. В октябре разведке стало известно о наличии на Кубе ракет «Луна». 4 сентября президент Кеннеди выразил озабоченность «недавними шагами Советского Союза по укреплению военной мощи» Кубы и заявил, что США преисполнены решимости, пресечь действия режима Кастро. 7 сентября в «Нью-Йорк таймс» появилась статья о присутствии на Кубе 4000 советских военнослужащих. Ссылаясь на недавних беженцев с Кубы, иностранных дипломатов в Гаване и кубинское подполье, газета писала, что советские офицеры и солдаты одеты в штатское платье и что в их задачу входит развертывание и обслуживание доставляемых на Кубу вооружений и военного снаряжения, включая ракеты малой дальности класса «земля-воздух», радары, средства связи, торпедные и патрульные катера. Эта поставка, утверждала «Нью-Йорк таймс», осуществлялись с 25 июля по 20 августа через 12 морских портов, главным образом на северном побережье острова. 11 сентября 1962г. в ответ на многочисленные американские заявления об увеличившемся советском военном присутствии на Кубе, было опубликовано «Заявление ТАСС» названное весьма красноречиво - «Покончить с политикой провокаций». В нем США обвинялись в подготовке агрессии против Кубы, в агрессивных устремлениях во всем мире «…шестой военно-морской флот США – находятся в Средиземном море… Седьмой американский военно-морской флот находится в Тайваньском проливе..» и у границ СССР – «… полет американского разведывательного самолета «У-2» 30 августа с.г. над территорией Советского Союза в районе Сахалина.», и что все это может «ввергнуть мир в катастрофу всеобщей мировой войны с применением термоядерного оружия». В заявлении об американской мотивировке агрессивных действий США против Кубы помимо неприятия последними социалистической ориентации страны говорится и о военных поставках из СССР: «… торговый флот Советского Союза перевозит на Кубу грузы, и в США считают, что это — военные грузы. Но это же чисто внутреннее дело государств — тех, которые посылают эти грузы, и тех, которые закупают их и получают.» Стараясь опровергнуть обвинения американцев о переброске вооружений упор в заявлении делался на поставку мирных сельскохозяйственных грузов: «Советские торговые суда доставляют на Кубу товары, в которых она нуждается… … на Кубу везут картофель или нефть, тракторы, комбайны и другую сельскохозяйственную и промышленную технику… … мы отнюдь не скрываем от мировой общественности, что мы действительно поставляем Кубе промышленное оборудование и товары, которые способствуют укреплению ее экономики и подъему благосостояния кубинского народа. По просьбе кубинского правительства мы также направляем на Кубу советских агрономов, механизаторов, трактористов, зоотехников, которые делятся своим опытом и знаниями с кубинскими друзьями, чтобы помочь им поднять экономику страны. Мы посылаем также на Кубу рядовых рабочих совхозов и колхозов и принимаем в Советском Союзе тысячи кубинцев, чтобы обменяться опытом и обучить их более прогрессивным методам ведения сельского хозяйства, помочь им освоить получаемую Кубой советскую сельскохозяйственную технику.» Факт поставки вооружений тоже не отрицался, но он представлялся в незначительном количестве: «Как известно, по просьбе кубинского правительства в связи с угрозами агрессивных империалистических кругов на Кубу поставляется из Советского Союза и некоторое количество вооружения. Кубинские государственные деятели обратились также к Советскому правительству с просьбой прислать на Кубу советских воинских специалистов, техников, которые обучили бы кубинцев владению современным оружием, потому что современное оружие сейчас требует высокой квалификации, больших знаний. Естественно, что Куба пока еще не имеет таких специалистов. Поэтому мы с пониманием отнеслись к этой просьбе. Надо, однако, сказать, что направляемое на Кубу количество советских военных специалистов не идет ни в какое сравнение с количеством посылаемых туда работников сельского хозяйства и промышленности. Вооружение и военная техника, поставляемые на Кубу, предназначены исключительно для оборонительных целей.» Но, пожалуй, самым главным пунктом заявления был абзац о том, что стратегическое оружие из СССР на Кубу никогда не доставлялось, что являлось главной ложью заявления и стало причиной едва не начавшейся войны: «Правительство Советского Союза уполномочило ТАСС заявить также, что Советскому Союзу не требуется перемещать в какую-то другую страну, например на Кубу, имеющиеся у него средства для отражения агрессии, для ответного удара. Наши ядерные средства являются настолько мощными по своей взрывной силе, и Советский Союз располагает настолько мощными ракетоносителями для ядерных зарядов, что нет нужды искать место для их размещения где-то за пределами Советского Союза. Мы говорили и повторяем, что если будет развязана война, если агрессор совершит нападение на то или другое государство и это государство обратится за помощью, то Советский Союз имеет возможность со своей территории оказать, помощь любому миролюбивому государству, и не только Кубе. И пусть никто не сомневается в том, что Советский Союз такую помощь окажет, как в 1956 году он был готов оказать военную помощь Египту во время англо-франко-израильской агрессии в районе Суэцкого канала». Явно чувствуя, что проводимые действия чреваты огромным риском, в этом заявлении впервые руководство страны обращалось и к советским гражданам, быть готовым к возможным осложнениям: «Правительство СССР обращается с призывом к советскому народу, чтобы он продолжал и впредь трудиться в настоящее время. Правительство Советского Союза все сделает для того, чтобы обеспечить мир и мирное сосуществование со всеми странами. Но не всегда это зависит только от нас. Советский Союз не хотел второй мировой войны, но Гитлер ее навязал нам, и мы вынуждены были вести войну. Поэтому мы должны сделать все, чтобы быть подготовленными, чтобы наши вооруженные силы – как стратегические ракетные силы, так и сухопутные войска, противовоздушная оборона, военно-морской флот и особенно подводный флот Советского Союза, - были на высоте своих задач. Если агрессор развяжет войну, наши вооруженные силы должны быть готовы для нанесения сокрушительного ответного удара по агрессору. … Советское правительство считает своим долгом проявить в создавшейся обстановке бдительность и поручить министру обороны Советского Союза, командованию Советской Армии принять все меры к тому, чтобы наши Вооруженные Силы были приведены в наивысшую боевую готовность.» Начиная с 18 сентября 1962г. американские военные корабли стали постоянно запрашивать советские транспорты о характере перевозимого груза. Иван Шищенко тогда капитан подразделения сопровождения вспоминал: «… В три часа ночи четырнадцатого сентября «Металлург Байков» отчалил от пирса и взял кур к проливу Босфор. При подходе к Стамбулу на борт корабля поднялся лоцман. Я заволновался, чужой человек на борту, но оказалось: таковы правила прохода судов через проливы… 18 сентября в створе острова Сардиния и полуострова Тунис нас встретили два американских военных корабля. Один с расчехленным оружием (команда при боевых постах) подошел на расстояние 80-100 метров. С помощью флажковой сигнализации американцы начали диалог: - Куда идет корабль? - Идем на Касабланку, - приказал ответить капитан корабля Василий Гуржий. - Что на борту? - На борту – сельскохозяйственная техника. - Счастливого пути… Американский корабль развернулся и ушел на сближение с другим, находящимся на удалении километра. В тот день над нами долго барражировали самолеты-разведчики на высотах 2—3 километра, а затем ушли в сторону своей базы, в Тунис. Позади Гибралтар. Получили сигнал на вскрытие пакета. В нем бланк с указанием порта назначения — Манансас, а также справочный материал о политическом и государственном устройстве Кубы, климатических условиях на острове. Через 15 минут собрали офицеров и довели до них содержание пакета… В районе Азорских островов опять появились самолеты-разведчики ВВС США… 28 сентября, уже при подходе к Кубе, американский грузовой корабль в нарушение правил мореплавания пошел на прямое столкновение с нашим. Находящийся на вахте помощник капитана доложил Гуржию об угрозе столкновения. Тут же – команда "Циркуляция", и резкий поворот корабля… Столкновения избежали…» Все это делалось, чтобы усилить психологическое давление на советских моряков, угрожая захватом отдельных судов, на которых, как полагали американцы находятся стратегические ракеты. 19 сентября американский крейсер настиг у Гаити «Ангарлес» и под стволами своих башенных орудий сопровождал его в течение суток. 20 сентября безмолвной атаке эсминца «Dupont»DD-941 подвергся теплоход «Ангарск». Затем уже сразу три эсминца настигли и конвоировали у Кубы судно «Физик Вавилов», а за рыболовецкой базой «Советская Латвия» в течение нескольких дней шел авианосец «Франклин Рузвельт». Полковник П.Королев вспоминал: «Последним уходил теплоход «Физик Вавилов», на котором мне довелось быть начальником эшелона. Морской переход оказался тяжелым. Впереди нас ждали всякие непредвиденные обстоятельства, исключительное перенапряжение физических и духовных сил. Путь нелегкий, но когда есть цель, то находятся и силы преодолеть трудности. По мере приближения к Кубе наше судно стали облетать самолеты и сопровождать корабли США. Заметим — мы находились в нейтральных водах и правовой режим судоходства не нарушали. Сопровождая нас, американцы тем самым осуществляли грубое вмешательство вдела суверенного государства, ведь судно — это государственная территория. Более того, своими провокационными действиями они могли создать опасность для жизни людей и целостности судна. До конца нашего перехода оставалось 5 — 6 часов, как вдруг видим — на встречном курсе на полном ходу к нам приближается эскадра кораблей ВМС США. Идут на сближение. Головной корабль подает сигнал: «Кто такие?», «Откуда идете?», «Что везете?», «Порт отправления?», «Порт назначения?» Эскадра из тринадцати эсминцев. На ходу они окружили наше судно, препятствуя нормальному движению, настаивая на ответе. Несмотря на незаконные действия и требования, даем ответ: «Вышли из Феодосии, везем коммерческий груз, идем по своему назначению». Действительно, на палубе большое количество ящиков, автотракторной техники. Все это имитировало наличие сельскохозяйственного груза. Почти одновременно с кораблями появились два американских самолета, пикируя на наше судно. Совершили несколько виражей на высоте 100 — 150 м. Видны были лица летчиков. Рев самолетов раздирал душу людям. И самое главное — никто из нас не знал истинных намерений морских и воздушных пиратов. Капитан не сходил с мостика, без волнения и тревоги отдавал распоряжения членам экипажа, вахтенной службе. Все приготовились к вооруженной защите судна в случае, если американцы сделают попытку взять его на буксир или предпримут иные действия. Идем своим курсом, не сбавляя хода. Видим лица американских матросов, занявших свои места у орудий и пулеметов. Маневр эсминца № 5, идущего параллельно с нашим правым бортом, и тактика палубных расчетов походили на исходное положение для вооруженного захвата нашего судна. У нас настрой боевой. Судно в руки американцев не отдадим. С борта эсминца последовал новый сигнал: «Остановитесь!» Наш ответ отрицательный, продолжаем идти своим курсом. О происходящем на море по радио сообщили в Черноморское пароходство и в Москву. Получили ответную радиограмму, в которой подтверждалось, что наши действия правильны, необходимо следовать утвержденным маршрутом. Тем временем драма на море продолжалась. Эсминец пошел наперерез курсу нашего судна, чтобы заставить нас подчиниться его требованиям. На эсминец был передан сигнал: «С курса не сходим, в случае перереза нашего курса будем таранить ваш корабль». Носовая часть «Физика Вавилова» практически позволяла нанести такой удар и расколоть эсминец надвое, но в носовой части судна находились боевые части ракет и взрывчатка. При сильном ударе не исключены детонация и взрыв боеприпасов, и тогда гибель судна и пассажиров неминуемы. Держим небольшой совет. Принимаем с капитаном решение: захват корабля и плен — позор, лучше гибель. Но необходимо предпринять все возможные меры, чтобы не допустить ни того, ни другого. Поняв, что нас не испугать провокационными действиями, американская воздушно-морская армада развернулась на 180 градусов и удалилась в обратном направлении. В этом противоборстве время словно остановилось. На самом деле испытание нервов продолжалось более, двух часов. Это было проверкой стойкости и мужества экипажа и личного состава нашей части. Человек многое может, если им движет чувство осознанного долга перед Родиной и присягой!» И это был не единичный случай. Только за один день, 26 сентября, радиостанция ММФ приняла 7 тревожных сообщений от транспортных судов, подвергшихся облетам американскими самолетами и преследованиям военными кораблями. Геннадий Ладысев вспоминал: «На выходе из датских проливов нас некоторое время сопровождала чья-то подводная лодка, которая несколько раз всплывала по курсу "Аткарска" то спереди, то сзади. Но мы были готовы ко всяким неожиданностям. Для этого наверху в укрытиях дежурили специальные группы. К 20 сентября "Аткарск" вышел в район Багамских островов - зону патрулирования кораблей и самолетов ВМФ США. Радио приносило неутешительные новости. Военные корабли и самолеты США все теснее блокировали Кубу. Начались систематические обходы и облеты судов, следующих на остров, случаи их обстрела. Капитан "Аткарска" получил радиограмму, предписывающую пробиться к острову во что бы то ни стало и ни в коем случае не допустить досмотра судна американскими военными властями. 23 сентября нас попытался остановить американский эсминец. Получив отказ, лег на параллельный курс и некоторое время сопровождал "Аткарск" с направленными в нашу сторону расчехленными орудиями и пулеметами, но, ничего не добившись, вынужден был уйти… 25 сентября наш "Аткарск" прибыл наконец в порт назначения Ла-Исабелу». 25 сентября был отменен поход надводных кораблей и вспомогательных судов СФ, ЧФ и БФ на Кубу. С началом операции «Анадырь» СССР для перевозки народнохозяйственных грузов был вынужден фрахтовать суда иностранных компаний. США потребовали от союзников не предоставлять суда для перевозки грузов на Кубу. Подозревая неладное, с 3 октября американцы вообще запретили заходить в свои порты судам и кораблям любой страны, хотя бы единожды посетивших Кубу. 4 октября в порт Мариэль на теплоходе «Индигирка» было доставлено свыше 160 ядерных зарядов, в том числе 60 боеголовок к ракетам «Р-12» и «Р-14», 12 боеголовок к ракетам «Луна», 80 зарядов для фронтовых крылатых ракет, 6 авиабомб и 4 морские мины. Вот как это было. В сентябре 1962 г., когда дизель-электроход «Индигирка» возвращался из Тикси в Архангельск, была получена срочная радиограмма: "Следовать в Мурманск". Там капитану А.Ф.Пинежанинову и старпому В.А.Куроптеву передали приказ, от которого, как вспоминает капитан у всех пошли "мурашки по спине". В Североморске на борт «Индигирки» были погружены десятки ядерных зарядов. Боеголовки уложили в носовые трюмы, остальные части ракет в кормовые. На палубе разместили обычные автомашины. На борт дизель-электрохода прибыло около сотни военных во главе с капитаном 1 ранга Шевченко, после чего 16 сентября в 15.00 «Индигирка» вышла в море и взяла курс на Кубу. Перед выходом капитан получил приказ, ни при каких обстоятельствах не позволять американцам подвергать судно досмотру. На всякий случай был разработан план экстренного затопления «Индигирки». Дизель-электроход шел вдали от обычных морских путей, плавание проходило на удивление спокойно. Настолько спокойно, что в Сарагасовом море «Индигирке» встретилось около трех десятков спящих китов, которые не проявили никакого беспокойства. Прибыли 4 октября в порт Мариель недалеко от Гаваны. Днем выгружали обычные грузы, а ночью, в полной темноте, — боеголовки. После разгрузки «Индигирка» отошла от причала и, в десяти милях от берегов Кубы миновав патрульные корабли США, через Флоридский пролив вышла в Атлантику. После этого дизель-электроход взял курс к родным берегам. Некоторое время его сопровождала американская подводная лодка, а потом до Ньюфаундленда — самолеты. Работу американской разведки осложнило уничтожение китайцами в сентябре над Китаем ракетой С-75 разведчика U-2, из-за этого опасаясь возможной угрозы применения советских ЗУР С-75 были приостановлены полеты U-2 над Кубой в период с 18 сентября по 13 октября. Однако 14 октября после возобновления полетов высотных разведчиков американцы получили сведения о присутствии на Кубе стратегического ядерного оружия СССР, о чем 16 октября было доложено президенту Кеннеди. В 10 утра 16 октября года началось первое заседание исполнительного комитета совета национальной безопасности США (Исполком). Помимо Кеннеди, в Исполком входили первые лица госдепартамента, минобороны, ЦРУ. С первых же часов заседание приняло бурный характер. Рассматривались четыре основных варианта решения «ядерной проблемы»: 1) воздушный удар по ракетным площадкам; 2) глобальный воздушный удар как по площадкам, так и по советской авиации на острове; 3) высадка американского десанта на Кубу; 4) морская блокада острова в надежде помешать доставке ядерных боеголовок. В течение четырех дней велись жаркие дискуссии. Кеннеди склонялся попеременно от варианта воздушного удара к десанту и наоборот. Неизвестным «Х» в принятии правильного тактического решения выступали два главных вопроса: есть ли уже на острове ядерные боеголовки и какова будет реакция Советов на действия американцев? А вдруг Хрущев дал приказ отвечать ядерным огнем на высадку американцев? Кроме того, стопроцентной гарантии уничтожения ядерных ракет при воздушном налете глава минобороны Роберт Макнамара не давал. Тем более что 18 октября был сделан вывод о подготовке к размещению на острове 80 ракет средней и промежуточной дальности. Утверждалось, что они смогут уничтожить до 80 миллионов американцев. 18 октября 1962 г. президент США Дж. Кеннеди в Овальном кабинете Белого дома принял министра иностранных дел СССР А.Громыко. Между ними шел разговор о германском кризисе, который предшествовал кубинскому, и о Кубе. Президент заявлял, что США не собираются нападать на Кубу. Уже в это время у президента в письменном столе лежали фотографии боевых позиций с ракетами Р-12. Но Кеннеди не сказал, что ему известно о размещении ракет, а Громыко не заявил, что как раз в это время ракеты шли на Кубу. Впоследствии в своих мемуарах Громыко писал, что он знал о размещении ракет, но не сказал об этом Кеннеди, который прямо о ракетах на этой встрече не спросил. Посол СССР в США Добрынин о ракетах не знал, не знали и советские журналисты, дипломаты и другие сотрудники посольства, но, по сообщениям прессы, догадывались. Американцы первыми раскрыли этот секрет, а советские дипломаты продолжали отвергать факт размещения ракет и доказывали, что это фальсификация и провокация. Отрицать стало бессмысленно после того, как в ООН сотрудники представителя США в ООН Э.Стивенсона принесли и расставили в зале фотографии, сделанные разведывательными самолетами с изображением советских ракет. Стивенсон прямо спросил советского представителя В.Зорина: «Г-н посол, скажите, есть ли на Кубе советские ракеты среднего и промежуточного радиуса действия? Скажите, не дожидаясь перевода: да или нет?» На что Зорин ответил: «Я не в американском суде, г-н Стивенсон». Таким образом, советские дипломаты оказались в неловком положении. Только Н.Хрущев выручил их: в американской печати появились сообщения о том, что он сказал о ракетах в беседе с одним американским бизнесменом. В 8 12 утра субботы 20 октября Объединенный комитет начальников штабов уведомил главнокомандующих всех военных группировок США, что "напряженность на Кубе может привести к военным акциям". 22 октября 1962 года президент США Джон Кеннеди обратился к американцам с сообщением о введении карантина Кубы. Согласно нему США требуют от всех судов, направляющихся на Кубу, полной остановки по требованию американских кораблей, предъявления всех бортовых документов, списка грузов, находящихся на корабле, допуска на корабль контролеров для осмотра грузов и определения их характера. В случае отказа командира корабля допустить на борт команду для осмотра или следовать указанным ему курсом корабль будет подвергнут аресту и доставлен силой в американский порт. За четыре часа до своего выступления президент приказал комитету начальников штабов ввести для всех ВС США боевую готовность № 3. Массовую передислокацию американских войск на юго-восток страны намечалось начать в период выступления президента по телевидению и радио. В силах общего назначения предупредительные мероприятия против Кубы стали проводиться с 11 октября, а целенаправленное развертывание сил — с 15 октября. С 20 октября началось формирование оперативных соединений ВС США в зоне Атлантического океана. Первым было сформировано 135-е авианосное ударное соединение, которое затем действовало у восточной части Кубы. На следующий день для осуществления «карантина» было создано 136-е оперативное соединение, которое затем действовало северо-восточнее Кубы. На основе десантных кораблей 2-го и 1-го оперативных флотов было сформировано 128-е амфибийное соединение, группировка в Гуантанамо была доведена до 6 тыс. человек из состава 1-й и 2-й дивизий морской пехоты. Создано было и 137-е многонациональное оперативное соединение из кораблей стран Северной, Центральной и Южной Америки. Оно действовало южнее Кубы. Средства массовой информации публиковали сообщения о создании против Кубы группировки численностью в 100—250 тыс. человек (пять—восемь дивизий СВ, одна сводная экспедиционная дивизия морской пехоты, 2000 — 3000 самолетов и вертолетов всех видов ВС, около 180 кораблей и судов ВМС). Хотя состав сил выглядел достаточно внушительно, однако в первом эшелоне в октябре американцы в ходе вторжения на Кубу смогли бы использовать лишь одну сводную экспедиционную дивизию морской пехоты и две воздушно-десантных дивизии при авиационной поддержке около 500 истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков, которые были способны выполнять по два вылета в сутки, и при огневой поддержке около 50 артиллерийских и ракетных надводных кораблей ВМССША. Развертывание части сил общего назначения ВМС США из состава 1-го, 2-го, 6-го и 7-го оперативных флотов против ВМФ СССР осуществлялось с 20 октября на Атлантическом и Тихом океанах. Так, подводные силы на Атлантике выполнили погрузку боезапаса по нормам военного времени, вышли в море в назначенные районы или рассредоточились. США направили в Атлантику шесть субмарин 25 октября, и еще четыре вышли в район 26 октября. Предполагаемое время начала для операции было между 29-31 октября. Национальные и союзные маневренные противолодочные силы задействовали противолодочные рубежи в океанских районах и в узкостях. Например, только на тыловом противолодочном рубеже о.Ньюфаундленд — Азорские острова использовались десять американских и две английские подводные лодки, самолеты базовой патрульной авиации США и Канады. Силами противолодочной авиации палубного и берегового базирования и средствами дальнего гидроакустического наблюдения американцы контролировали действия наших подводных сил на обоих океанах. Силы стратегического назначения, начали скрытную подготовку к возможному боевому использованию со второй половины октября, а демонстративные мероприятия для показа серьезности намерений США — с третьей декады октября. Ударные авианосцы 6-го и 7-го флотов вышли в море или находились близ районов подъема авиации для нанесения ядерных ударов. Боеготовые атомные ракетные подводные лодки (ПЛАРБ) заняли назначенные им районы пуска ракет. САК осуществило рассредоточение значительного количества бомбардировщиков и заправщиков на запасные аэродромы и усилило группировку заправочной авиации в передовых районах. Наряд бомбардировщиков В-52, несших боевое дежурство в воздухе с ядерными КРВБ и авиабомбами на маршрутах, выводящих к СССР, был увеличен в шесть раз: в воздухе в любое время одновременно находились не менее 12,5 % бомбардировщиков этого типа. Были заправлены топливом боеготовые МБР. Находившиеся на передовых базах Европы и Дальнего Востока свыше 200 средних бомбардировщиков В-47 САК ВВС США несли боевое дежурство на аэродромах по программе «Рефлекторные действия», 50% из 136 английских средних стратегических бомбардировщиков, 60 БРСД «Тор» в Великобритании, 30 БРСД «Юпитер» в Италии и 15 БРСД «Юпитер» в Турции поддерживались в полной готовности к применению ядерного оружия. Если силы общего назначения США находились в боевой готовности № 3, то Стратегические ядерные силы США фактически были приведены в боевую готовность № 2. Блокада. 22 октября советское руководство расценило объявление американцами карантина Кубы как нарушение Устава ООН, международных норм судоходства, как агрессивные действия не только против Кубы, но и против Советского Союза, и предупредило Вашингтон о возможности нанесения мощного ответного удара. Были приведены в полную боевую готовность ракетные войска стратегического назначения на территории СССР, система ПВО страны, истребительная и бомбардировочная авиация. На Кубе Ф.Кастро как главнокомандующий РВС отдал приказ о приведении войск в полную боевую готовность и объявил всеобщую мобилизацию. Все советские войска на Кубе также были приведены в полную боевую готовность для "отражения совместно с кубинскими вооруженными силами возможной агрессии" со стороны США. Командующий ГСВК генерал армии И.Плиев на расширенном заседании военного совета заявил: «Если противником не будет применено ядерное оружие, будем воевать обычным оружием. Нам отступать некуда, мы далеко от Родины, боезапасов хватит на 5 - 6 недель. Разобьют Группу войск - будем воевать в составе дивизии, разобьют дивизию - будем воевать в составе полка, разобьют полк - уйдем в горы...». В день объявления блокады 22 октября на подходе к портам Кубы находились 9 советских судов; в портах Кубы – 25 наших судов, 37 следовали из Кубы в наши порты. Таким образом, в портах Кубы и на подходе к ней находилось 34 судна. На подходе к зоне уже находилось 22 наших судна. В тот же период Минморфлот СССР был информирован, что зам. министра иностранных дел СССР В.В. Кузнецов ведет переговоры в Вашингтоне с администрацией США о разрешении Карибского кризиса. В этих условиях министр морского флота СССР В.Г. Бакаев предложил руководству страны следующий вариант решения: находящиеся на подходе к Кубе 6 советских судов ввести в кубинские порты, остальные 16 судов, не дошедших до рубежа блокады, возвратить в советские порты. Такое решение было принято, и наши суда получили соответствующее указание. Среди идущих на Кубу наших кораблей был «Александровск», с грузом ядерных боеголовок, и четыре корабля с ракетами для двух подразделений ракет средней дальности. Особенно волновал Кремль «Александровск», который имел на борту 24 ядерные боеголовки для ракет средней дальности и 44 для крылатых ракет наземного базирования. Москве бы не хотелось, чтобы этот груз попал в руки противника. Заметки, сделанные Хрущевым на заседании политбюро в этот день, свидетельствуют о консенсусе по поводу действий на Кубе: "Четыре подлодки пусть идут, а «Александровску» следует направиться в ближайший порт". Но было слишком поздно предпринимать какие-либо действия относительно остальных судов. Кремль хотел, чтобы четыре судна с ракетами – «Альметьевск» (расположение 22 октября 2700N 6312W), «Николаев», «Дубна» (расположение 22 октября 2206N 7712W) и «Дивногорск» (расположение 22 октября 2300N 7912W) - продолжали движение. Однако во избежание риска столкновения с ВМС США советское руководство решило дать приказ остальным судам, которые "не дошли еще", вернуться в СССР. Решение дать возможность «Александровску» и подводным лодкам прибыть на Кубу было не просто признанием опасности нахождения более 60 термоядерных боеголовок в море вблизи от ВМС США. 23 октября в порт Ла-Исабела теплоход «Александровск» доставил первые головные части ракет «Р-14». К моменту начала блокады 51-я дивизия была развернута на острове в следующем составе: Управление дивизии, батальон связи, отдельный инженерно-саперный батальон и четыре ПРТБ — в полном составе; 79-й ракетный полк — в полном составе; 181-й ракетный полк — в полном составе; 664-й ракетный полк — без большей части управления полка и двух батарей транспортировки и заправки; 665-й ракетный полк — часть управления полка, одна стартовая батарея и батарея боевого обеспечения; 666-й ракетный полк — только батарея боевого обеспечения. Всего в составе дивизии на Кубу прибыло 7956 человек, из них: офицеров — 1404, солдат и сержантов — 6462, служащих СА — 90. Для дивизии успели доставить следующее ракетно-ядерное оружие: 42 ракеты Р-12 (из них 6 учебных); 36 головных частей с ядерными боезарядами для Р-12; 24 головные части с ядерными боезарядами для Р-14. Ввиду невозможности доставки ракет Р-14 и основной части личного состава 665-го и 666-го ракетных полков из-за морской блокады острова со стороны ВМС США, боевой порядок в составе дивизии занимали в первую очередь 79, 181 и 664-й ракетные полки. На каждый из них выбиралось по два полевых позиционных района (ППР) с размещением управ¬ле¬ния¬ полка при одном из дивизионов. Дивизия сосредоточилась и была приведена в боевую готовность на Кубе за 48 суток с момента прибытия первого судна. 27 октября 1962 г. она была способна нанести ракетно-ядерный удар со всех 24 стартовых позиций. Имевшийся боезапас обеспечивал полтора залпа. Правда, по воспоминаниям генерала армии А. Грибкова, «из 36 ракет средней дальности только половина была подготовлена для заправки горючим, окислителем и стыковки с головными частями. Ни одной ракете не вводилось полетное задание». Передислокация, сосредоточение и приведение 51-й ракетной дивизии в боевую готовность осуществлялось в условиях строгой секретности с принятием всех мер оперативной и тактической маскировки. В результате американцы, совершая разведывательные полеты на различных высотах, выявили сооружения стартовых позиций для ракет средней дальности только 14 октября, а ракеты находились там уже с 9 сентября. Количество ракет, головных частей к ним и места их хранения оставались для вероятного противника неизвестными. Более того, факт доставки на Кубу тактических ядерных боеприпасов разведкой США установлен не был. Группировка советских войск на Кубе оценивалась американскими разведорганами к началу сентября 1962 г. в 4,5 тыс. чел., к 22 октября — в 8—10 тыс. чел., а к ноябрю — в 22 тыс. чел. Таким образом, командованию ГСВК удалось скрытно сосредоточить почти половину войск. Начало блокады морских подходов к Кубе Министерство морского флота СССР связывало с резко возросшей активностью американских военно-морских сил в наблюдении за советскими судами. Первым из них стало пассажирское судно «Николаевск». В 14.10 московского времени 23 октября к нему приблизился на 100 метров американский эсминец «O'Hare»DDR-889, запросивший, откуда и куда следует корабль. «O'Hare» следовал за ним в течение 4 часов, вплоть до приближения к порту назначения Никара. На судне было 500 пассажиров. В это время командующий вторым американским флотом с авианосца «Индепенденс» (Independence) CVA-62, курсировавшего вблизи Кубы, информировал о происходящем начальника морских операций военно-морских сил США, в том числе сообщая о пассажирском характере судна. Перед установлением блокады 23 октября в море находилось 21 советское судно с грузами для МО Кубы, из них 5 прибыли в кубинские порты в тот же день, а 16 повернули обратно или легли в дрейф до распоряжения. 23 октября поздним вечером в советском посольстве в Вашингтоне встретились Роберт Кеннеди и советский посол А.Добрынин, Кеннеди передал письмо президента о введении режима карантина вокруг Кубы. Прощаясь с послом, Роберт Кеннеди спросил его, какие инструкции имеют капитаны советских судов в связи с объявленным карантином. Добрынин ответил, что всегда существовал приказ не подчиняться незаконным требованиям. На это Кеннеди заявил: «Не знаю, чем все это кончится, ибо мы намерены останавливать ваши суда». «Но это будет актом войны», - сказал Добрынин. Ответ Хрущева (американское посольство получило этот текст 24 октября в половине двенадцатого ночи по московскому времени): «Вы, господин президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! … Действия США в отношении Кубы – это прямой разбой, это, если хотите, безумие вырождающегося империализма… Конечно, мы не будем просто наблюдателями пиратских действий в открытом море. Мы будем тогда вынуждены, со своей стороны, предпринимать меры, которые сочтем нужными и достаточными для того, чтобы оградить свои права». Был там ответ и насчет инструкций капитанам «советское правительство не может дать инструкций капитанам советских судов, следующих на Кубу, соблюдать предписания американских военно-морских сил, блокирующих этот остров. Наши инструкции… строго соблюдать общепринятые нормы плавания в международных водах и ни на шаг не отступать от них.» 23 октября японское информационное агентство привело высказывание Генерального директора ТАСС посещающего Японию: «Если Соединенные Штаты потопят советское судно, будет война». Сообщение ФБР из Нью-Йорка цитировало румынский источник, который сообщал, что советские представители сказали австрийскому министру иностранных дел в Вене, что советские суда будут сопротивляться досмотру, даже с риском быть потопленными. Тем не менее содержание инструкций советским капитанам в августе и октябре 1962г. позволяет судить об определенном изменении характера указаний по мере осложнения обстановки. Если вначале они были более лаконичны – «в случае требования военных кораблей об остановке продолжать идти заданным курсом, не отвечая на запросы», то накануне 24 октября стали более обстоятельными, дополнившись предписанием остановиться в случае предупредительного выстрела и предъявить документы о характере груза; на требование осмотра заявить решительный протест и допустить осмотр, сообщив об этом в Министерство морского флота СССР открытым текстом. В ответ на действия США, а также их союзников, с 23 октября была повышена боевая готовность ВС СССР и ОВС ОВД. 24 октября до установленного часа блокады в Гавану прибыл теплоход «И.Ползунов» имевший на борту в числе прочих грузов 3200 тонн взрывчатки, а в порт Нуэвитас – танкер «Фестиваль» с 10000 тоннами бензина. С 10.00 утра 24 октября ВМС США начали проводить полную блокаду. По информации, полученной на центральном командном пункте ВМС, на 10.25 было отмечено снижение скорости и изменение направления движения советских судов, следовавших курсом на Карибское море. Однако, по мнению американских специалистов, советские суда не отказались от своих намерений. Они лишь поджидали подхода подводных лодок, двигавшихся вслед за ними. 24 октября в зону блокады вошел танкер «Винница» ЧМП, имевший на борту 9300 тонн технического масла и керосина. Танкер подвергался непрерывному облету самолетами и вертолетами ВМС США. Донесения с танкера в Москву следовали одно за другим. Таких тревожных радиограмм в течение 24–26 октября было много. Блокада предусматривала, что зона карантина начинается в 500 милях от берегов Кубы. Было принято решение до особого указания судам лечь в дрейф на границе зоны карантина. 24 октября американские корабли готовились перехватить советские суда «Кимовск» («Kimovsk») и «Гагарин» («Gagarin») которые приближались к линии блокады, приблизительное местоположение обоих судов было известно, ими должна была заняться группа с авианосцем «Essex» CVS-9. Другое судно, которое по расчету американцев должно было в конце дня подойти к карантинной линии было «Полтава» («Poltava»), его должны были перехватить крейсера «Newport News» CA-148, «Canberra» CAG-2 и 4 эсминца. 24 октября повернули обратно шедшие на Кубу сухогрузы «Ургенч» (Urgench), в полдень 23 октября он находился в 500 милях от Гибралтара, в полночь изменил курс и направился назад к Гибралтарскому проливу, «Большевик Суханов» (Bol'Shevik Sukhanov) который нес на верхней палубе семь больших контейнеров, американцы предполагали что с самолетами и «Кисловодск» (Kislovodsk). Утром 25 октября президент Кеннеди отдал приказ не перехватить и не высаживаться на советские суда вне линии карантина, ввиду очевидного желания советского премьер-министра Н.С.Хрущева избежать конфронтации. Лучшим свидетельством этого был факт, что из 16 советских судов, которые находились на пути к Кубе, девять находящихся к востоку от линии карантина остановились и изменили курс, шесть из них были близко к входу в запрещенную зону. Семь находясь дальше на востоке, также полностью изменил курс. Среди них были «Кимовск» и «Полтава» которые должны были вскоре подойти к линии карантина. Советский Союз также запросил, чтобы государственный департамент определил район, где заканчивается карантинная зона. 25 октября, первое советское судно, танкер «Бухарест» с грузом нефти, и пассажирское судно «Volkerfreund Schaft».под флагом ГДР со студентами на борту было перехвачено блокадными отрядами. В течение ночи с 24 на 25 октября американские эсминцы и крейсер «Newport News» искали советский танкер «Бухарест». По полученному приказу это судно не должно было пройти через линию карантина. Утром в 05.00Q «Essex» CVS-9 вновь установил контакт с «Бухарестом» и перехватил ее в 07.15Q. Эсминец «Gearing» DD-710 послал запросы на советский танкер, тот ответил: "Меня зовут Бухарест. Российское судно из Черного моря, направляюсь на Кубу." Эсминец и танкер обменялись приветствиями, после этого эсминец передал "Доброе утро" на русском языке, а «Бухарест» отвечал: "Доброе утро, спасибо." Это было первое учтивое столкновение на линии карантина. Эсминец идя рядом сделал множество фотографий танкера, в 09.30Q эти фотографии показали, что судно не несло никакого палубного груза. Ранее она спросила, какие грузы являются запрещенными, и после получения их перечисления сообщила, что она транспортирует только нефть. После этого судну дали идти на Кубу. В штабе блокады ожидалось, что к точке пересечения первым должно было подойти греческое судно «Sirus», оно идентифицировала себя, объявила свой груз, и просила разрешение пройти на Кубу. Однако первым подходило ливанское торговое судно «Marucla» зафрахтованное СССР. На его перехват были отправлены эсминцы «John R. Pierce» DD-753 и «Joseph P. KennedyJr» DD-850. Кроме того, американцы готовились к перехвату советского танкера «Грозный» который был в нескольких сотнях миль к северо-востоку от линии блокады. Советский танкер «Грозный» интересовавший американцев был обнаружен ими в 14.59Q в 25-10N, 51-40W самолетом SAC. Его скорость была приблизительно 14-15 узлов, он шел из Одессы на Кубу. По информации его груз был 7200 тонн сырой нефти и 566 тонн жидкого аммиака в 22 цистернах. Днем эсминец «John R. Pierce» обнаружил судно и думал что это «Marucla», но оказалось, это было восточногерманское круизное судно «Volkerfreund Schaft». Эсминец сопровождал лайнер до 22.34Q, когда было принято решение позволить ему пройти. После этого «John R. Pierce» присоединился к «Kennedy» для перехвата «Marucla», которое было обнаружено только в 22.45Q. 26 октября в 07.50Q абордажная команда эсминцев «John R. Pierce» DD-753 и «Joseph P. Kennedy Jr» DD-850 высадилась на борт ливанского судна «Marucla» в точке 26-16N, 75-24W. Офицер с эсминца «J. P. Kennedy» получил копию грузовой декларации торгового судна и руководил проверкой что реально находится на судне. Груз состоял из серы, асбеста, газетной бумаги, наждачной бумаги, токарных станков и запчасти к автомобилям. На верхних палубах были 12 грузовиков. Абордажная команда оставила судно в 08.20Q, и «Marucla» был отпущен в 10.20Q для следования в Гавану. Еще три советских судна шедших на Кубу изменили курс и возвращались в свои порты, «Вишневский» (Vishnevsky), «Охотск» (Okhotsk) и «Сергей Боткин» (Sergev Botkin). В течение дня эсминцы «Lawrence» DDG-4 и «Mac Donough» DLG-8 искали танкер «Грозный». Танкер имел несколько цилиндрических резервуаров на палубе и объявил, что они содержат аммиак. В конце дня норвежский танкер «Kattainzhon» был обнаружен у южного побережья Кубы. В 20.25Q самолет стратегической авиации обнаружил неуловимый танкер «Грозный». Авиация привлекалась для поиска судов «Мир» (Mir), «Карл Маркс» (Karl Marx) и «Беловодск» (Belovodsk). Причем о «Беловодске» сообщали, что он приближается к карантинной зоне с грузом упакованных вертолетов на палубе. 26 октября прошел зону американской блокады и благополучно прибыл в Гавану шведский пароход «Куулангатта» принадлежащий Гетеборгской судоходной компании «Трансатлантик». В столице Кубы разгружаются, кроме того, еще три шведских торговых судна. 26 октября из Хельсингборга на Кубу вышел еще шведский пароход «Альберт Туре» с грузом 150 советских грузовиков и большим количеством консервированных продуктов для детей. Капитаны шведских торговых судов получили указание заявлять американской стороне протест каждый раз в случае задержки или досмотра судна. На 27 октября на Кубу шли с советскими грузами 18 иностранных судов – 6 шведских, 3 норвежских, 3 греческих, 3 ливанских, 1 ФРГ, 1 итальянское и 1 английское. День 27 октября американцы назовут позже «черной субботой». 27 октября кубинские зенитчики сбили летевший на малой высоте американский истребитель F-104. В этот день впервые нашими силами ПВО на Кубе были включены радиолокационные станции и самостоятельно, без санкции Москвы, был сбит на высоте 20 км самолет-разведчик U-2, который выявил наши позиции и стартовые площадки баллистических ракет средней дальности. После того как сбили U-2 американские «ястребы» потребовали от президента США разрешения начать бомбардировки Кубы. Но президент Дж. Кеннеди не решился начать войну, потому что американцы поняли: воздушного «блицкрига» не получится, так как часть атакующих самолетов будет сбита, а наши ракеты с Кубы взлететь все-таки успеют. Американцы знали, что зенитно-ракетные комплексы С-75 и С-125 способны сбивать их самолеты — носители ядерного оружия. Тем самым США лишились своего главного преимущества над СССР. Правда, обе страны втянулись в довольно изнурительное противостояние создания межконтинентальных ракет и атомных подводных лодок с баллистическими ракетами, но последних инструментов войны в достаточном числе ни у той, ни у другой к Карибскому кризису не было. В течение 26 и 27 октября подхода советских судов в зону блокады не было, а 28 октября к линии карантина должны были подойти танкер «Грозный» и теплоход «Беловодск», а с 31 октября по 11 ноября ещё 6 судов. Но советские корабли, приблизившись к линии блокады, легли в дрейф в 500 милях от восточной оконечности Кубы. Кульминация Карибского кризиса, чреватого термоядерной катастрофой, пришлась на 28 октября 1962 г, когда мир висел на волоске. 28 октября 1962 г. министр обороны СССР издал директиву за № 76665, в которой приказал демонтировать стартовые позиции ракет, а 51-ю дивизию в полном составе передислоцировать в Советский Союз. 28 октября танкер «Грозный» находился в дрейфе, за советским траулером «Shkval» следил эсминец «Beale», а суда «Мир», «Карл Маркс» и «Беловодск» подходили к границе блокадной зоны. 29 октября напряженность стала спадать. Начался демонтаж советских ядерных ракет средней дальности, что не осталось незамеченным американской аэрофоторазведкой. Карибский кризис нашел политическое разрешение. 29 октября в 11.25R временно потерянный советский теплоход «Беловодск» был повторно обнаружен и с 13.00R за ним шел эсминец «William C. Lawe» DD-763. Это означало что каждое приближающееся к Кубе судно теперь находится под устойчивым наблюдением. Три часа спустя, «Беловодск» достиг карантинной линии и остановился. Для ведения переговоров в Нью-Йорк был направлен заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов. С американской стороны переговоры сначала вел постоянный представитель при ООН А. Стивенсон, а затем сотрудник Госдепартамента Дж. Маккоун. В них принял участие и Генеральный секретарь ООН У Тан, который посетил Кубу 30 и 31 октября 1962 г. После кризисное урегулирование было сфокусировано на решении трех проблем: оформление гарантий о ненападении на Кубу со стороны США; контроль за выполнением советских обязательств о вывозе «наступательного оружия»; снятие «морского карантина» Кубы. Одним из условий демонтажа наших ракет на Кубе был демонтаж и вывоз американских ракет с территории Турции из района Инжирлика. Об этом знал адмирал Чурсин, так как этот район представлял исключительную опасность не только для Черноморского флота, но и для всей европейской части государства. Советские торговые суда, приближаясь к карантинной зоне ложились в дрейф, 31 октября «Kladna» и «Карл Маркс» присоединились к теплоходу «Беловодск» и танкеру «Грозный». Советские суда участвовавшие в переброске войск в ходе операции «Анадырь». Для переброски всей ГСВК понадобилось 85 судов Министерства морского флота, выполнивших 183 рейса. Ниже приводится список судов задействованных в операции (список не полон и нуждается в дополнениях и исправлениях): — «Адмирал Нахимов» (ADMIRAL NAKHIMOV) теплоход (15286 GT). 13 июля – август 1962г. Севастополь – Гавана, управление объединения ракетчиков Винницкой армии, полк связи и взвод охраны. — «Академик Лебедев» 29 августа – 14 сентября 1962г. Севастополь – Гавана? 4 РКА пр.183Р. — «Алапаевск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Александровск» теплоход. Октябрь - 23 октября 1962г. – п. Ла-Исабела. перевозка подразделений 51 ракетной дивизии, 24 ядерные боеголовки для ракет средней дальности «Р-14» и 44 для крылатых ракет наземного базирования. — «Альметьевск» (AL'MET'EVSK) сухогруз (5419 GT). Первый рейс: август 1962г. Балтика - . Другой рейс 22 октября шел к Кубе, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Амата» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Ангарлес» в сентябре у Кубы. — «Ангарск» теплоход. В сентябре у Кубы. — «Аносов» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Аткарск» (ATKARSK) сухогруз (5411 GT). Первый рейс: Август 1962г. Балтика – На палубе военные грузовики и катера (видимо 2), в трюме 8 контейнеров. Второй рейс: 9-25 сентября 1962г. Балтийск - Ла-Исабела. Дивизион по обслуживанию авиации, техника, радиопеленгаторы, автомашины ЗИЛ-157. — «Балтийск» (BALTIJSK) сухогруз (5585 GT). август 1962г. Балтика - . — «Балтика» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Беловодск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Белоретск» (BELORETSK) сухогруз (10300 GT). Август 1962г. Черное море - . Заявлено 1700 тонн груза, на палубе военные транспортные средства и подъемные краны. — «Богдан Хмельницкий» (B. KHMEL'NITSKIJ) сухогруз (7351 GT). Август 1962г. Черное море - . — «Большевик Суханов» (BOL'SHEVIK SUKHAHOV) сухогруз (6660 GT). Август 1962г. Черное море - . Заявлено 8803 тонн пшеницы, на палубе 5 армейских фургонов. Другой рейс, шел на Кубу 24 октября повернул обратно. — «Братск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Бухарест» танкер. Октябрь – 25 октября 1962г. Нефть. — «Вишневский» сухогруз (12016 GT). Первый рейс: август 1962г. Другой рейс, на момент объявления блокады 24 октября шел на Кубу, видимо повернул обратно. — «Волголес» 17 августа – 2 сентября из Балтийска в Ля-Исабелла перевозка 213 (32-го гвардейского) иап. Другой рейс, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Гагарин» На момент объявления блокады 24 октября шел на Кубу, видимо повернул обратно, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Грузия» (GRUZIYA) сухогруз (11030 GT). Август 1962г. Балтика - . перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Двинолес» (DVINOLES) сухогруз (4638 GT). Август 1962г. Балтика - . — «Дивногорск» август – сентябрь (4-6 сентября) из Балтийска в Ля-Исабелла перевозка 213 (32-го гвардейского) иап. Другой рейс, 22 октября шел к Кубе, - п.Матинсас. перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Долматова» (DOLMATOVA) сухогруз (7265 GT). Август 1962г. Черное море - . На палубе 15 грузовиков и топливные цистерны. — «Дубна» 22 октября шел к Кубе, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Иван Ползунов» - теплоход. Октябрь – 24 октября 1962г. – п.Гавана, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии, 3200 тонн взрывчатки. — «Ижевск» (IZHEVSK) сухогруз (5513 GT). июль – август 1962г. Балтийск - Мариэль. Техника ПРТБ для сборки тактических ядерных зарядов фронтовых крылатых ракет. — «Илья Мечников» (IL'YA MECRNIKOV) (5865 GT). Август 1962г. Черное море - . — «Индигирка» дизель-электроход (капитан А.Пинежанинов) 16 сентября-4 октября 1962г. Североморск - п.Мариель. Транспортировка ядерных боеприпасов. — «Кимовск». На момент объявления блокады 24 октября шел на Кубу, видимо повернул обратно, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Кировск» (KIROVSK) сухогруз (5518 GT). Август 1962г. Балтика - . Заявлено 6311 тонн груза, включая 39 грузовиков ГАЗ-63. — «Кисловодск» (KISLOVODSK) сухогруз (5419 GT). Первый рейс: август 1962г. Балтика - . На палубе 26 грузовиков, 10 больших покрытых контейнеров. Другой рейс, шел на Кубу 24 октября повернул обратно. — «Ковров» сухогруз. Сентябрь 1962. Кронштадт - . Мотострелковый полк под командованием Д.Язова. — «Красноград» (KRASNOGRAD) сухогруз (9500 GT). Август 1962г. Балтика - . Мотострелковый полк под командованием Д.Язова. — «Кура» (KURA) сухогруз (4048 GT). Август 1962г. Черное море - . 2427 тонн зерна. Другой рейс перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Латвия» (LATVIYA) теплоход (4871 GT). 13 июля-29 июля 1962г. Черное море – Гавана. состав управления Группы войск. Второй рейс: август 1962. Балтика - . перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Лениногорск» (LENINOGORSK) сухогруз. 25 июля-11 августа 1962г. Севастополь - п.Матансас. Перевозка 390 отдельный береговой ракетный дивизион с комплексом «Сопка» с ракетами С-2. — «Ленинский Комсомол». Август-12 сентября – п.Никаро. зенитный дивизион. Другой рейс, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Лесозаводск» (LESOZAVODSK) теплоход (9820 GT). Первый поход: Июль- 1962. Северный флот – Мариэль. Соединение для создание базы ПЛ на Кубе. Второй поход: август 1962г. Балтика - . На борту катера (видимо 4) и по крайней мере 1 вертолет. — «Любинск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Маршал Говоров» (M. GAVOROV) (5058 GT). Август 1962г. Балтика. — «Мария Ульянова» (MARIYA ULYANOVA) теплоход (4871 GT). Первый рейс: 10 июля – 25 июля 1962г. Калининград – Гавана. Второй рейс: август 1962. Балтика - . — «Маршал Говоров» теплоход. — «Медногорск» (MEDNOGORSK) сухогруз. Первый рейс: Июль-август 1962г. Второй рейс: Август-сентябрь 1962г. Феодосия - . 701 полк ПВО. — «Металлург Байков» (капитан Гуржий Василий) 14 сентября – 1962. Севастополь- Манансас. — «Металлург Балков» (METALLURG BAJKOV) сухогруз (12017 GT). Август 1962г. Черное море - . Заявлено груза 1400 тонн, на палубе грузовики и подъемные краны. — «Металлург Бардин» (METALLURG BARDIN) сухогруз (12285 GT). Август 1962г. Черное море - . Другой рейс, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Металлург Курако» сухогруз. Поти - . — «Михаил Урицкий» (MIKHAIL URITSKIJ) теплоход (4871 GT). Первый рейс: 12 июля – 28 июля 1962г. Рига – Гавана. Второй рейс: август 1962. Балтика - . — «Мичуринск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Николаевск» (NIKOLAEVSK) теплоход (4871 GT). Первый рейс – август 1962г. Балтика - . Второй рейс - 8-23 сентября 1962г. Балтийск- Ла-Исабела перевозка 213 (32-го гвардейского) иап. Третий рейс - октября – 23 октября 1962г. – п.Никара, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии, на борту 500 человек. — «Николай Пирогов» (N. PIROGOV) пароход. Август 1962г. — «Омск» теплоход (капитан Шевцов). 5 августа-9 сентября 1962г. Севастополь – п.Касильда, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии, 6 ракет «Р-12». — «Оренбург» теплоход. Август-сентябрь 1962г. — «Партизан Бонивур» Середина сентября - начало октября 1962г. Николаев – п.Мариэль. Подразделения ракетчиков, транспортная техника и 350 солдат. — «Пекин» танкер. — «Победа» теплоход. Сентябрь 1962. Кронштадт - . Мотострелковый полк под командованием Д.Язова. Второй рейс перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Полтава» теплоход. 16 июля- 1962г. Николаев - . Подразделение ПВО из г.Днепропетровска. Второй рейс август - 15 сентября 1962. – п. Мариэль, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии, 8 ракет «Р-12». Третий рейс, на момент объявления блокады 24 октября шел на Кубу, видимо повернул обратно. — «Пугачев» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Севастополь» (SEVASTOPOL') пароход (7176 GT). Первый рейс: Июль- 1962. Северный флот – Мариэль. Соединение для создание базы ПЛ на Кубе. Второй рейс: август 1962г. Балтика - . на борту 2 катера. — «Северолес» (SEVEROLES) сухогруз (4638 GT). Август 1962г. Балтика - . На палубе 16 фургонов, автокраны, один большой контейнер. — «Сергей Боткин» сухогруз. Август-сентябрь 1962г. Феодосия - . 701 полк ПВО. Второй рейс, на момент объявления блокады 24 октября шел на Кубу, видимо повернул обратно, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии — «Советская Гавань» (SOVETSKAYA GAVAN') сухогруз (7176 GT). Август 1962г. Балтика - . — «Сретенск» сухогруз. Сентябрь 1962. Кронштадт - . Мотострелковый полк под командованием Д.Язова. — «Ставрополь» (STAVROPOL') (2780 GT). Август 1962г. Черное море - . — «Уман» (UMAN) сухогруз (5620 GT). Июль-август 1962г. Черное море - . — «Ургенч» (Urgench) сухогруз. шел на Кубу 24 октября повернул обратно, перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Физик Вавилов» (F. VAVILOV) сухогруз (капитан Иван Подшевякин) (12090 GT). Первый рейс: Июль-август 1962г. Черное море - . Второй рейс: Август-сентябрь 1962г. Феодосия - . 701 полк ПВО. — «Физик Курчатов» (F. KURCHATOV) сухогруз . Август 1962г. перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Фестиваль» танкер. Октябрь – 24 октября 1962г. – п. Нуэвитас, с 10000 тоннами бензина. — «Хабаровск» (KHABAROVSK) сухогруз (4871 GT). Первый рейс: 10 июля – 26 июля 1962г. Ленинград – Гавана. Второй рейс: середина августа 1962г. Балтика - . (Операция «Анадырь». С. 26.) (документы США) — «Черняховск» перевозка подразделений 51 ракетной дивизии. — «Эстония» теплоход. Сентябрь 1962. Кронштадт - . Мотострелковый полк под командованием Д.Язова. Вывоз наступательного вооружения с Кубы. 1 ноября были возобновлены разведывательные полеты американской авиации над Кубой, в течение дня было совершено шесть полетов. Через несколько дней это позволило разведывательному управлению МО США доложить военному командованию следующее: «1. Все выявленные стартовые позиции ракет средней дальности на Кубе, согласно аэрофотосъемкам 1 ноября, демонтируются или уже демонтированы. Стартовые столы разрушены, а ракеты и пусковые установки выведены. Их нынешнее местоположение неизвестно, и они, хотя маловероятно, могут находиться на запасных позициях. 2. Строительство на стартовых позициях ракет средней дальности приостановлено, и сооружения на них частично разрушены. 3. Строительная деятельность на пяти из возможных шести складов ядерных боеголовок не выявлена. 4. Ни один советский сухогруз, находящийся на Кубе, не в состоянии перевезти ракеты средней и промежуточной дальности в трюмах. Семь возможных перевозчиков ракет могут вернуться на Кубу к 16-25 ноября. Погрузка ракет может занять неделю. 5. Сборка бомбардировщиков Ил-28, как и 1 ноября, продолжается. Отмечена рулежка одного из них. Еще один, по всей видимости, полностью собран. Пять собраны частично. Двадцать один находится еще в ящиках». Директивой за № 76676 от 1 ноября 1962 г. министр обороны СССР дал указание передать в ГСВК и оставить на острове из состава частей РВСН 14 офицеров, 937 солдат и сержантов, 402 автомашины, 18 радиостанций и ряд вспомогательных подразделений. Вскоре поступило распоряжение: в течение 3-10 месяцев передать кубинской стороне оружие и технику сухопутных войск, ПВО, ВМФ и ВВС. Среди них были самолеты МиГ-21, МиГ 15ути,¬ Як-12 и Ан-2; вертолеты Ми-4; ракетные катера типа «Комар» (проект 183р) и др. 1 ноября в 22.35 танкер «Грозный» одно из четырех советских судов, которые лежали в дрейфе к востоку от карантинной линии начал движение к Кубе. Вскоре после этого и другие три судна «Беловодск», «Мир» и «Карл Маркс» начали движение в юго-западном направлении. Другие суда находившиеся к западу от 50W широты и шедшие в кубинские порты были «Birgit» и «Sottern» (шведские); «Camaguey» (кубинское); «Eref» (турецкое); «Kladna» (чешское); «Aspromonte» (итальянское); «Theo Korner» (ГДР) и «Sierra Maestra» (кубинское). 4 ноября советское торговое судно «Емельян Пугачев» (Emilian Pugachew) проходящее через Панамский канал было досмотрено в порту Бальбоа. Груз состоял из рыбопродуктов и древесины, никаких запрещенных грузов на борту не было. Судно проследовало по своему маршруту. После достижения договоренности о вывозе наступательных вооружений, остро встала проблема американского контроля за вывозом советского наступательного оружия. Глава делегации США на переговорах Макклой в беседе с заместителем министра иностранных дел СССР В.В. Кузнецовым заявил, что американская сторона намерена придерживаться той же процедуры пропуска судов на Кубу, которая была применена в отношении танкера «Бухарест», то есть обязательного досмотра судов. Воздушная разведка ВВС США 3 и 4 ноября установила нахождение в порту Мариель пяти транспортеров ракет с грузом, укрытым брезентом, и восемнадцати пусковых установок. 5 ноября один из теплоходов с ракетами на борту вышел из порта. Тем самым был подтвержден факт начала вывоза советских ракете Кубы. Однако не все происходило так гладко, как планировалось. Советской стороной были допущены досадные промахи. Согласие Москвы на инспектирование американцами процесса вывоза советских ракет в спешке было дано без согласования с кубинской стороной. Хрущев проигнорировал Кастро, чем в очередной раз вызвал его острое раздражение. В результате кубинское правительство, верное своим пяти принципам урегулирования Карибского кризиса, активно выступило против любой инспекции на своей территории, в том числе и представителями Красного Креста. Убедить их пойти на уступки не смог даже А.И.Микоян. в ходе визита исполняющего обязанности Генерального секретаря ООН в Гавану 30 и 31 октября кубинцы подчеркнули, что единственно приемлемой формой инспекционного контроля кубинской территории, в том числе и демонтажа ракет, было бы создание постов контроля не только на Кубе, но и в Соединенных Штатах, а также в тех странах Латинской Америки, в которых готовилась вооруженная интервенция против Кубы еще в 1961г. Кубинцы были явно обижены. Вот как это описывает генерал А. И. Грибков: «В канун октябрьских праздников генерал Плиев устроил небольшой прием для руководящего состава советских и кубинских войск. Первый тост был предложен за глав правительств: Н. С. Хрущева и Ф. Кастро. Рядом со мной сидел кубинский капитан, занимавший большой военный пост. Обращаясь к товарищам, он заметил, что следует выпить не за Фиделя и Хрущева, а за Фиделя и Сталина. Мы не согласились, но капитан продолжал настаивать: «За Фиделя и Сталина!» Смысл его слов сводился к тому, что если бы был жив Сталин, то ракеты остались на Кубе». Учитывая позицию кубинского правительства, СССР и США пришли к компромиссному соглашению: контроль за вывозом советских ракет будет осуществляться с помощью визуального контроля. Кубинское правительство выступило решительно против разведывательных полетов на низкой высоте над кубинской территорией. 7 ноября Соединенные Штаты приняли советское предложение по контролю вывозимых ракет на судах в море. Правда, к этому моменту шесть «Физик Курчатов» (F. Kurchatov), «М.Аносов» (M. Anosov), «Лабинск» (Labinsk), «Ползунов» (Polzunov), «Братск» (Bratsk), «Двиногорск» (Dvinogorsk) из заявленных для вывоза ракет девяти судов уже погрузив ракеты покинули Кубу и американцам пришлось самостоятельно искать их в море чтобы проконтролировать вывоз ракет. 8 ноября американцы обнаружили и произвели визуальный досмотр и фотографирование груза судов «Двиногорск», «М.Аносов» и «Физик Курчатов». Они показали четыре ракеты на первом судне, восемь на втором и шесть на третьем. Однако процедура контроля сопровождалась эксцессами. Так в порту Мариель на сухогруз «Волголес» были погружены ракеты. «Волголес» вышел из порта в 9.00 утра 8 ноября. Уже в 14.30 американский эсминец «Saufley» DD-465 подошел к сухогрузу и лег на параллельный курс на расстоянии двух кабельтовых (440 м) от борта, запросив сведения о роде и количестве груза. Капитан «Волголеса» ответил, что везет 7 ракет. После этого на протяжении длительного периода времени с эсминца настаивали на показе ракет, которые были закрыты брезентом, но он категорически отказывался это сделать, поскольку согласно указанию министра морского флота СССР Бакаева имел право продемонстрировать ракеты только судну под флагом ООН. Поэтому он категорически отказывался это сделать. В 17.00 эсминец отошел от борта, а вместо него на расстояние 2,5 мили от судна начал сопровождение другой эсминец, который около полуночи был сменен третьим эсминцем АМС США. Вплоть до 12 ноября американские самолеты и вертолеты совершали облеты «Волголеса». 8 ноября из кубинского порта ушел транспорт «Алапаеск» (Alapayevsk), и хотя он был одним из заявленных судов для перевозки ракет, их на борту он не имел, для их размещения хватило 8 судов. 9 ноября из порта Casilda с 8 ракетами вышло судно «Ленинский Комсомол» (L. Komsomol), а из другого порта «Ползунов» (Polzunov) с 5 ракетами, последние из кораблей заявленные для вывоза баллистических ракет. К этому времени из восьми кораблей с грузом ракет американцы проконтролировали его наличие только на семи, обнаружить в океане восьмое судно «Физик Курчатов» (F. Kurchatov) с грузом ракет удалось только 11 ноября. Тогда и удалось констатировать что все 42 баллистические ракеты вывезены с острова на судах: «Лабинск» (Labinsk) – 2 ракеты. «Братск» (Bratsk) – 2 ракеты. «Ленинский Комсомол» (L. Komsomol) – 8 ракет. «Физик Курчатов» (F. Kurchatov) – 6 ракет. «М. Аносов» (M. Anosov) – 8 ракет. «Двиногорск» (Dvinogorsk) – 4 ракеты. «Волголес» (Volgoles) – 7 ракет. «Ползунов» (Polzunov) – 5 ракет. О сложностях визуального контроля за вывозом советских ракет с Кубы говорилось и в телеграмме Кузнецова в МИД СССР от 11 ноября 1962 г: «Передаем вторично перевод текста сообщения, исходящего от адмирала Уэлборна, командующего операцией по визуальной проверке советских судов, вывозящих с Кубы ракеты: «В ответ на протест Советского правительства от 9 ноября в связи с инспекцией Соединенными Штатами трех советских судов сообщается нижеследующее: 1. Ни один американский корабль ни в какое время не угрожал применить силу в отношении «Александровска», «Дивногорска» или «Волголеса». 2. Пять из девяти советских судов, перечисленных Советским правительством в списке судов, вывозящих ракеты с Кубы, не отплыли вовремя или через пункты, которые были указаны советскими представителями. 3. Факт, что эти суда не находились в пунктах, сообщенных США советскими представителями, затруднил установление координат и инспекцию этих судов и привел к тому что некоторые из обследовании должны были проводиться на больших расстояниях от острова Куба, чем это было бы, если бы местоположение судов было сообщено правильно. 4. Четыре из девяти судов, перечисленных Советским правительством, имели на борту такое количество ракет, которое отличалось от сообщенного США советскими представителями. 5. Хотя «Александрова» не был включен в список судов для перевозки ракет, представленный США Советским правительством, имелись указания, что на борту «Александровска» могло быть связанное с ракетами оборудование. 6. Поскольку количество ракет на других судах, которое было сообщено советскими представителями, оказалось неточным, к «Александровску» подошел военный корабль США для того, чтобы установить, имеет ли он на борту ракеты. «Александровск» попросили открыть трюмы для того, чтобы облегчить обследование. «Александровск» отказался выполнить эту просьбу. Его не просили остановиться. 7. «Дивногорск», когда к нему подошли, испытывал значительные трудности в переговорах с американским кораблем, находящимся поблизости. После того как проблема языка была разрешена, инспекция судна была завершена. Его не просили открыть трюмы или остановиться. 8. Когда к «Волголесу» подошли в первый раз, его попросили частично раскрыть ракеты, которые находились у него на борту. «Волголес» не выполнил эту ранее согласованную просьбу. Затем его попросили открыть трюмы. На следующий день к «Волголесу» подошли вновь, и очевидно, к этому времени он получил инструкции раскрыть ракеты в соответствии с соглашением. На этот раз его ракеты были частично раскрыты, и требуемая инспекция была завершена. Если бы он частично раскрыл свои ракеты в первый раз, второй подход был бы не нужен». Затем в отношениях между Москвой и Вашингтоном возникла проблема, связанная с бомбардировщиками Ил-28. Американская сторона рассматривала их как наступательное оружие, а Москва отстаивала их оборонительный характер. Тем не менее, пришлось согласиться с их вывозом. В период с 1 по 9 ноября 12 судов, которые находились в то время в портах Кубы, были загружены 42 ракетами, на них было размещено 3289 человек и 1056 единиц техники. Затем суда взяли курс домой. Остальные 3716 человек и 985 единиц техники на 12 судах были отправлены в период с 18 ноября по 12 декабря. Выгрузка ракет и техники шла (в сравнении с погрузкой) намного медленнее. Так, под выгрузкой суда стояли от 7 до 10 суток, а под погрузкой 2—3 суток. В этом участвовали суда «Немирович-Данченко» и «Леонид Леонидов». Советский воинский персонал вывезли на пароходе «Адмирал Нахимов». На 13 ноября одно судно из ГДР «Theodor Korner» вышедшее из Балтики 30 октября и шестнадцать советских грузовых судов шли на Кубу и как считали американцы могли нести подозрительный груз в трюмах, при этом два из советских судов, «Охотск» (Okhotsk) и «Оренбург» (Orenburg) имели 72-футовые люки, и могли перевозить ракеты в трюмах. Блокадные силы в море встретили суда и визуально осмотрели и сфотографировали их груз. 17 ноября в Гавану прибыл «Аткарск» (Atkarsk). В 18:45 20 ноября руководством США снят карантин. Пятьдесят пять направляющихся к Кубе торговых судов были проверены в течение 4-недельного карантина. Ни на одном из них не были найдены любые запрещенные материалы. С 17 по 23 ноября из Кубы в Советский Союз прибыло 7 транспортов с личным составом и ракетной техникой. Всего прибыло 18 ракет. На 24 ноября на переходе морем находится 8 транспортов. 20 ноября Павлову отдано распоряжение о подготовке к отправке в СССР авиационных частей, вооруженных самолетами Ил-28. начало погрузки самолетов Ил-28 на транспорты «Касимов» и «Красноград» запланировано на 29-30 ноября 1962г. 1 декабря сухогруз «Архангельск» отбыл в СССР из кубинского порта Мариель со всеми ядерными боеприпасами на борту. Судьба 42 бомбардировщиков IL-28 среднего радиуса действия решалась в ходе дополнительных дипломатических переговоров, которые закончились после 20 ноября. Возвращение этих бомбардировщиков в Советский Союз было проверено также тщательно как это было с ракетами. Бомбардировщики были вывезены с Кубы 5 и 6 декабря на трех советских судах. 1 декабря на шедшем из СССР советском сухогрузе «Охотск» (Okhotsk) во Флоридском проливе были замечены три фюзеляжа самолетов Ил-28 на верхней палубе и шедший к Гаване. О наличие самолетов было сообщено заранее, американцы не возражали, так как судно должно было участвовать в эвакуации бомбардировщиков. 3 декабря американская воздушная разведка подтвердила, что все 13 предварительно собранных самолетов Ил-28 на авиабазе Сан-Хулиане разбирались и упаковывались. 5 декабря Советский Союз, через кубинских представителей ведущих переговоры в Организации Объединенных Наций передали список судов, которые будут задействованы в вывозе самолетов Ил-38 и их маршруты движения. 5 декабря из порта Нуэвитас с 12 бомбардировщиками вышел сухогруз «Охотск» (Okhotsk), 5 декабря в 15.30 из порта Мариэль с 15 бомбардировщиками вышел сухогруз «Касимов» (Kasimov), а 6 декабря в 08.30 из порта Мариэль также с 15 бомбардировщиками вышел сухогруз «Красноград» (Krasnograd). Советские посредники сказали, что капитаны судов будут сотрудничать с американцами в проведении контроля, аналогичном что был при вывозе ракет. Что и было продемонстрировано в эти дни. 5 декабря американский разведывательный самолет сообщил о визуальном контроле 15 Ил-28 на борту судна «Касимов». «Охотск» перейдя к Нуэвитасу загрузил к имеющимся на палубе (доставленные из СССР) новые ящики с Ил-28 и вышел 5 декабря. Авиационное наблюдение показало что в дополнение к трем фюзеляжам, о которых предварительно сообщали, на его палубе, было теперь 16 больших контейнеров. Фотографии показали, что четыре контейнера были загружены на борт «Краснограда». Корабли также отслеживали ситуацию. Эсминцы «Blandy» DD-943 и «Robertswere» сопровождавшие транспорты подтвердили что одиннадцать контейнеров на борту «Касимова» были открыты при выходе из порта, показывая фюзеляжи самолетов, еще четыре покрытых холстом фюзеляжа также были видимы на палубе. 6 декабря в 08.25 разведывательный самолет увидел 15 контейнеров на борту «Краснограда». Это были последние из бомбардировщиков доставленных ранее на Кубу. На переходе морем в СССР с Кубы на 8 декабря находилось 9 транспортов с личным составом ракетных частей, ВВС и ВМФ. На 15 декабря на переходе морем с Кубы в СССР находятся 10 транспортов. С погрузкой и отправкой транспорта «Климовск» заканчивается отправка ракетных войск с Кубы в СССР. 17 декабря с Кубы убыл транспорт «Климовск». На 22 декабря на переходе морем с Кубы в СССР находится 6 транспортов. Несмотря на давление США, а за период Карибского кризиса в 1962 г. самолеты США и других стран НАТО совершили 1300 провокационных облетов наших судов, их корабли, маневрируя в непосредственной близости, провоцировали столкновения и 75 раз делали попытки остановить наши суда для их досмотра в открытом море, советский торговый флот перевез для нужд Кубы в 1962г. 4 млн. 243 тыс. тонн грузов, а с учетом зафрахтованного тоннажа – 8,7 млн. тонн. За успешное выполнение задания капитанам А.Ф.Пинежанинову, О.А.Баканову, К.И.Козловскому присвоили звание Героев Социалистического Труда. По итогам выполнения интернациональной миссии на Кубе Указом Президиума Верховного Совета СССР № 1739 от 1 октября 1963 г. «за образцовое выполнение специального задания правительства» 1001 военнослужащий был награжден орденами и медалями, в том числе орденом Ленина — 18 чел., орденами Красного Знамени — 38, Красной Звезды — 591 и «Знак Почета» — 1 чел.; медалями «За отвагу» — 138, «За боевые заслуги» — 205, «За трудовую доблесть» — 6 и «За трудовое отличие» — 4 чел. Только по линии ВМФ 111 офицеров и мичманов получили в общей сложности 101 орден и 1400 медалей. Кроме того, многие участники событий были отмечены Почетными грамотами Президиума Верховного Совета СССР и кубинской наградой «Воин-интернационалист» 1-й степени. Потери военнослужащих и служащих СА и ВМФ в ходе подготовки и проведения операции «Анадырь» и после ее завершения (за период с 5 августа 1962 г. по 16 августа 1964 г.) составили 64 чел. При исполнении служебных обязанностей (главным образом в результате автомобильных катастроф) погибло 42 чел., во время стихийных бедствий (ураган «Флора») — 5 чел., утонуло во время купания в море — 2 чел., умерло вследствие болезней — 7 чел., по другим причинам — 8 чел. 57 российских граждан было захоронено на окраине Гаваны в Эль-Чико. Состав группировки ВМФ. Из направляемых на Кубу советских боевых кораблей планировалось создать 5-й флот ВМФ СССР под командованием вице-адмирала Абашвили Георгия Семеновича (с Балтийского флота), являвшегося руководителем морского отдела в штабе Группы советских войск, заместителем командующего по ВМФ. К октябрю 1962 г. планами предусматривалось использовать в Атлантическом океане две эскадры — надводную и подводную. 25-я эскадра надводных кораблей, командир контр-адмирал Васильев К.Н., начальник штаба капитан 1 ранга Ф.Старшинов, начальник политотдела – капитан 1 ранга А.Носков. В составе 26 кораблей: Два крейсера пр. 68-бис «Михаил Кутузов» ЧФ и «Свердлов» КБФ; Бригада эсминцев - 2 ракетных проект 57-бис «Гневный», «Бойкий» ЧФ и 2 артиллерийских проекта 56 «Скромный» и «Сведущий» СФ. 26 бригада ракетных катеров командир бригады капитан 1 ранга Е.Г.Шкутов, начальник штаба – капитан 2 ранга Е.И.Маливинский — 12 единиц пр.183-Р. 4 РКА из состава 41 бригады ракетный катеров ЧФ (комбриг – капитан 1 ранга Е.Г.Шкутов) и 8 РКА из состава БФ под командованием капитана 3 ранга А.М.Трошко; Отряд судов обеспечения - восемь вспомогательных судов в том числе (2 танкера, 2 сухогруза, 1 плавмастерская). 20 эскадра подводных лодок, контр-адмирал Рыбалко Леонид Филиппович, в состав которой вошли: 18 дивизия подводных лодок, контр-адмирал Пархомюк И.Л., 7 дизельных ракетных ПЛ пр. 629: «К-36» (капитан 2 ранга Шейченко А.А.), «К-91» (капитан 3 ранга Шабалин Л.Н.), «К-93» (капитан 2 ранга Околелов В.П.), «К-110» (капитан 2 ранга Шпунтов В.Ф.), «К-113» (капитан 2 ранга Скороходов В.Г.), «К-118» (командир 285 экипажа капитан 3 ранга Кириллов Г.Д.), «К-153» (капитан 3 ранга Лебедько В.Г.). 69 бригада подводных лодок, контр-адмирал Евсеев И.А.(с сентября капитан 1 ранга Агафонов В.Н.), 4 дизельных торпедных ПЛ пр. 641: «Б-4» (капитан 2 ранга Кетов Р.А.), «Б-36» (капитан 2 ранга Дубивко А.Ф.), «Б-59» (капитан 2 ранга Енин, осенью его сменил капитан 2 ранга Савицкий В.Г.), «Б-130» (капитан 3 ранга Шумков Н.А.). Кроме лодок, в эскадру входили две плавбазы пр. 310 «Дмитрий Галкин», «Федор Видяев» и 5 отдельная техническая позиция. Как видно в составе эскадры были только дизельные подлодки, вопрос о направлении в Карибское море атомных подводных лодок рассматривался, но Главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота С.Г.Горшков и командующий СФ адмирал В.А.Касатонов были единодушны в том, что атомные подводные лодки к Кубе по техническому состоянию пока посылать преждевременно. К 1962г. только начинались относительно длительные походы советских атомных лодок. Уверенности в надежности их АЭУ не было. Еще набирался опыт их эксплуатации. Кроме того, на Кубу предполагалось перевести бригаду СКР пр. 50, подвижный береговой ракетный полк — 8 ПУ ракетного комплекса "Сопка", полк минно-торпедной авиации — 33 самолета ИЛ-28 (150 торпед, 150 мин, в т.ч. с ЯБП), силы и средства связи, радиотехнического обеспечения, аварийно-спасательной службы, гидрографии в том числе 19 отдельный отряд гидрографического обеспечения ЧФ (командир – капитан 3 ранга В.Т.Бушмин). Тыл флота включал ряд подразделений, в том числе полевой хлебозавод, 3 госпиталя по 200 коек, санитарно-противоэпидемический отряд, персонал обслуживания перевалочной базы, склады (продовольственные, вещевой, горючего, в том числе 4465 и 4472 склады жидкого топлива). Общий потенциал сил ВМФ планировавшийся к переброске составлял: 21 баллистическую ракету, 7 крылатых ракет, 11 торпед с ядерной боевой зарядной частью, 320 торпед, 55280 выстрелов основных калибров, а также минное оружие. Военно-морской флот имел задачу совместно с ВВС и сухопутными войсками группы во взаимодействии с РВС Кубы уничтожать боевые корабли и десантно-высадочные средства противника, не допустить высадки морских десантов на основных доступных для десанта направлениях. Подготовка кораблей надводной эскадры. Эскадра надводных кораблей, которая согласно плану готовилась следовать на Кубу, имела в составе: 2 крейсера пр. 68 (ЧФ, БФ), 2 эсминца пр. 57 (ЧФ) и 2 эсминца пр. 56 (СФ). На Черноморском флоте был сформирован отряд надводных кораблей в составе крейсера «Михаил Кутузов» и двух ракетных эсминцев пр. 57-бис «Гневный» и «Бойкий» с запасом 32 крылатых ракет типа КСЩ. Говорили, что в Атлантике планируется встреча этого отряда с кораблями Северного и Балтийского флотов. И далее Объединенная эскадра должна была следовать к берегам Кубы. Подготовка отряда проводилась очень тщательно, как техническая, так и боевая. Корабли прошли докование, проверки всех видов полей, полный курс боевой подготовки. В командование отрядом вступил вице-адмирал К. Н. Васильев (от Северного флота). Последним экзаменом была проверка максимального хода. Все три корабля в строю фронта одновременно начали движение с развитием самого полного хода — 32 узла. И крейсер пр. 68бис обогнал два новейших миноносца. Готовность отряда на выход была полная. На контрольный выход отряда вышел сам командующий Черноморским флотом адмирал Чурсин Серафим Евгеньевич и плавал с кораблями трое суток. Флагманским кораблем эскадры надводных кораблей был определен крейсер Черноморского флота «Михаил Кутузов». Заместитель командира крейсера «Михаил Кутузов» в 1961-1965гг., капитан 1 ранга в отставке Александр Николаевич Авилов вспоминает: «Наш крейсер в 62-м году перешел на новую штатную структуру. Очень много должностей было сокращено, значительное число механизмов и вооружения законсервировано. Летом, где-то в июне 62-го, экипажу была поставлена задача расконсервироваться, сдать необходимый комплекс задач, ввести корабль в состав первой линии, принять личный состав с тем, чтобы крейсер был полностью укомплектован. Задачи выполнили полностью и в срок экипажем, в значительной степени заново сформированным, — людей собирали со всего флота — из Поти, Николаева, Измаила, не говоря уже о Севастополе. Труднее всего было выслужившим установленный срок службы, а их было более 400 матросов и старшин, — были отменены не только отпуска офицерам, но и задержано увольнение старослужащих в запас, как потом выяснилось, на три месяца. Всего же экипаж составлял около 1200 человек. Сами понимаете, явление неординарное... В общем, было ясно всем, что корабль готовится к выполнению важных и ответственных задач. Отмечу сразу: никаких документов на этот счет нет, да и не было, ибо ничего не писалось и не фиксировалось — все происходившее было, образно говоря, под грифом "совершенно секретно". О том, к чему мы в действительности готовились, в принципе, все догадывались — сама военно-политическая обстановка была тревожной, но официально задачи экипажу никто не ставил и целей подготовки не объявлял. Выполнение задачи зависело от ряда факторов, но, на мой взгляд, одним из определяющих успех условием была слаженная работа руководящего "треугольника" — командира, старпома и замполита. Это могу сказать однозначно. Наш командир капитан 1 ранга Владимир Матвеевич Леоненков был яркой, творческой личностью, опытным моряком, требовательным и заботливым начальником. Его надежным помощником являлся старший помощник Анатолий Иванович Мищенко — энергичный человек, образец в военно-морской службе, которой был предан "до мозга костей". Они личным примером отношения к делу увлекали за собой подчиненных. Много времени и сил подготовке корабля отдавали офицеры и мичманы, в том числе пришедшие с других кораблей. К примеру, не покладая рук, работал командир башни Сергей Карлин, служивший до этого на КР "Куйбышев". За месяц-полтора он, по сути, создал коллектив, ввел в строй законсервированную баш-ню главного калибра. В общем, сидели день и ночь, а перечислить фамилии, в адрес кого хотелось бы высказать теплые слова, невозможно — работали все. На корабле разместилось руководство, как планировалось, надводной эскадры, направляющейся в Карибское море. Начальником политотдела некоторое время был В. Маньков — наш "штатный" начпо, а потом пришел Николай Павлович Батуров, впоследствии ставший первым заместителем начальника политуправления Северного флота. Вскоре из Москвы прибыли командир соединения вице-адмирал Васильев и начальник политотдела контр-адмирал Анатолий Кузьмич Носков, которые стали руководить подготовкой к походу крейсера и двух эсминцев. Их прибытие не афишировалось, жили они непосредственно на корабле. Конечно, это привносило некоторую "специфику" в работу — не редкостью было, в том числе и вечером, посещение начальниками кубриков, боевых постов. Так что им обстановка на корабле была известна досконально. После расконсервации началась отработка корабля, а затем задач в объеме соединения, причем в очень сжатые сроки. Кульминации подготовка к походу достигла к концу августа — началу сентября. В этот период помимо флотских специалистов из Москвы на крейсере непрерывно кто-то еще находился, в основ-ном из Генерального штаба. Судя по информации, мы должны были взять на борт "специальный груз", для чего они и проводили соответствующую работу по своим планам. Где-то к исходу второго месяца подготовки мы, в принципе, были готовы идти в море. К этому моменту полностью отработали экипаж к действиям в различной обстановке, в том числе к решению задач десантирования, для чего было получено все необходимое — оружие, боекомплект, каски и т.д. В общем, ждали команду, которую исполнить могли в кратчайший срок. Тогда уже было понятно, что нам предписано идти на Кубу, хотя, опять же, никто это-го не говорил открыто. Прошло еще буквально две недели и... задачу похода с нас сняли... Когда провожали увольняемых в запас — в те времена отправлялись специальные эшелоны — раздался клич: "Командира качать! Ура командиру!". Что самое интересное и, на-верное, показательное, — в ходе этих напряженных месяцев не было каких-либо проявлений, как сейчас говорят, неуставных взаимоотношений. Мне кажется, что здесь свою роль сыграли два фактора. Во-первых, сам напряженный ритм боевой деятельности и, во-вторых, конкретная воспитательная работа на всех уровнях — от командира корабля до командира отделения. Старослужащие увлеченно, я бы сказал, даже с "фирменным" "кутузовским" задором готовили корабль к дальнему походу, боролись за первые места в развернутом соцсоревновании, "вылизывали" свои боевые посты и заведования. И хотя в океанское плавание им не довелось сходить, их труд не пропал. Главное, экипаж понял: мы — можем! Да что там экипаж — весь флот следил за нашей подготовкой.» Готовящийся на Балтийском флоте отряд судов также были в готовности к походу, и только что прошли ремонт. Крейсер «Свердлов» БФ с 24.12.1960г. по 14.7.1961г. прошел в Ленинграде капитальный ремонт. Эсминцы пр.56 которые выделял Северный флот «Скромный» и «Сведущий» в сентябре 1960г. завершили капитальный ремонт и модернизацию. На кораблях было усилено противолодочное вооружение. Они вошли в состав 170-й отдельной бригады эсминцев. 17 июля 1962г. эсминец «Сведущий» посетили министр обороны СССР маршал Р.Малиновский и Главком ВМФ С.Горшков. 25 сентября был отменен поход надводных кораблей и вспомогательных судов СФ, ЧФ и БФ на Кубу. Причина была проста. Послать надводные корабли без прикрытия с воздуха было нельзя. Обеспечить же его не представлялось возможным. Большие надежды возлагались на построенный с помощью СССР в Конакри (Гвинея) аэродром, который мог принимать самые тяжелые самолеты. Но когда в 1962г. разразился карибский кризис правительство Секу Туре лишило нас возможности летать на Кубу через Гвинею и не дало разрешения садиться в его стране нашим самолетам, которые нуждались в заправке по пути за океан. Нам отказали, ссылаясь на то, что «по техническим условиям» советский самолет не может быть принят на новом аэродроме, хотя технические условия аэродрома лучше знали советские специалисты чем правительство Гвинеи. Все было просто, американцы купили лояльность гвинейского руководства. В 1962г. Гвинея получила американскую «помощь» в размере 16 млн. долл. Так что без авиационного прикрытия эскадра была практически беззащитна. При авиационной атаке, по расчетам, время «жизни» этих кораблей — от 18 до 29 минут. К сожалению, этот расчет был верен. Наши надводные корабли не могли отразить воздушный налет. Служивший тогда на эсминце «Гневный» командиром БЧ-2 И.В.Касатонов говорил что: «Своими 57-мм зенитными установками, по расчетам, мы могли за бой сбить всего... полсамолета противника.» Единственными надводными кораблями, перебазированными на Кубу, была 26 бригада ракетных катеров в составе двенадцати ракетных катеров пр. 183Р (по классификации НАТО Комар) с ракетами П-15. Это количество, видимо, определялось тем, что такое количество катеров было изготовлено промышленностью и передано флоту на момент принятия решения. Все мероприятия по их перебазированию проводились в глубочайшей тайне. Так командующий ЧФ лично приезжал в 41 бригаду ракетных катеров ЧФ, устно ставил задачи и лично контролировал ход выполнения. Нечто подобное было и на Балтике. Восемь балтийских РКА в августе 1962г. были перевезены на Кубу на вышедших из балтийских портов сухогрузах «Севастополь» 2 катера, «Лесозаводск» видимо 4 катера и «Аткарск» видимо 2 катера. Черноморцы прибыли позднее. 29 августа из Севастополя вышел сухогруз «Академик Лебедев» он вез 4 катера и ракеты П-15 к ним, из состава ЧФ. На нем же находилось руководство сформированной для базирования на Кубе бригады ракетных катеров, начальником эшелона был командир бригады капитан 1 ранга Е.Г.Шкутов. Прибыли на Кубу 14 сентября. Все прибывавшие на Кубу катера разгружались в Гаване. Дело в том, что РКА водоизмещением около 70 т снять с борта судна можно только с помощью крана грузоподъемностью не менее 100 т, а такого крана в восточных портах Кубы не было. В Гаване его тоже не было. Спуск осуществлялся сложным и небезопасным способом двумя кранами, один из которых был паровой плавучий, а второй – электрический наземный. Так как спуск катера должен осуществляться при ровном киле, совмещение скоростей работы кранов, разных по характеристикам возможностям, было не простой задачей. Руководство всеми работами по спуску катеров на воду осуществляли кубинцы. Сделали они это виртуозно. Все работы выполнялись ночью. Также под покровом ночи катера, спущенные на воду, уходили из Гаваны в бухту Мариель, которая находилась западнее Гаваны в 10-12 милях. Штаб бригады был сформирован на базе штаба Севастопольской отдельной бригады ракетных катеров. Командир бригады ракетных катеров капитан 1 ранга Евгений Германович Шкутов, начальник штаба бригады — капитан 2 ранга Евгений Иванович Маливинский, заместитель командира бригады по политической части – начальник политотдела бригады – капитан 2 ранга Нечай Арсений Михайлович, помощник начальника штаба бригады – капитан 3 ранга И.Подопригора. Бригада была разделена на две неравные части. Балтийский дивизион в составе восьми катеров, возглавляемый капитаном 3 ранга А. М. Трошко, планировалось разместить в бухте Мариель под Гаваной, а Черноморский дивизион в составе четырех единиц возглавляемый капитаном 3 ранга Б.Сафронова — в бухте Банес на восточной оконечности Кубы в зоне военно-морской базы США Гуантанамо. Подготовка кораблей подводной эскадры. В июле 1962г. особым распоряжением была образована 20 эскадра подводных лодок, в которую вошли: 69 бригада подводных лодок. Командир контр-адмирал Евсеев И.А. «Б-4» — капитан 2 ранга Кетов Р.А., «Б-36» — капитан 2 ранга Дубивко А.Ф., «Б-59» — капитан 2 ранга Енин, осенью его сменил капитан 2 ранга Савицкий В.Г., «Б-130» — капитан 3 ранга Шумков Н.А.. 18 дивизия подводных лодок. Командир контр-адмирал Пархомюк И.Л. «К-36» — капитан 2 ранга Шейченко А.А., «К-91» — капитан 3 ранга Шабалин Л.Н., «К-93» — капитан 2 ранга Околелов В.П., «К-110» — капитан 2 ранга Шпунтов В.Ф., «К-113» — капитан 2 ранга Скороходов В.Г., «К-118» — командир 285 экипажа капитан 3 ранга Кириллов Г.Д., «К-153» — капитан 3 ранга Лебедько В.Г.. Кроме лодок, в эскадру входили плавбаза «Дмитрий Галкин», плавбаза «Федор Видяев» и 5 отдельная техническая позиция. Командовавший тогда ракетной дизельной ПЛ «К-153» Владимир Георгиевич Лебедько вспоминал: «Все лодки и корабли эскадры собрали в Ягельную и расставили у плавбаз и пирсов. Отход от пирсов происходил только в случае истечения сроков определения и уничтожения девиации магнитного компаса и радиодевиации, прохождения мерной линии и размагничивания Оружие у всех было принято полнос¬тью. На каждую подводную лодку было выдано по четыре противоосколочных пехотных каски из расчета: для командира, вахтенного офицера, сигнальщика и одна запасная. Приезжала масса проверяющих из штаба флота и из управлений, отделов тыла флота. Каждый раз было много замечаний. Высматривали все. Так, например, после нескольких комиссий, один дотошный проверяющий нашел у меня на камбузе поржавевший винт из тех, что крепит разделочную доску к столу. И это стала темой для разговоров у начальника штаба. Что касается тактической подготовки, то она, в общем, была отдана на откуп командирам. Мною было разработано групповое упражнение для вахтенных офицеров по преодолению зоны противолодочной обороны, несколько тактических летучек по уклонению от оружия противника. Кроме того, расчет Главного командного пункта минимум дважды в неделю ходил в учебный кабинет торпедной стрельбы…. Особенно тщательно рассматривался каждый член экипажа органами КГБ, кадровыми комиссиями и отделом подготовки и комплектования старшинских и матросских кадров. Как-то в это время один из наших офицеров пригласил на свой день рождения всех офицеров с лодки с женами. В последнюю очередь он подошел ко мне с таким же предложением. Я не отказался, хотя часть людей мне мало была знакома, а к другим я имел серьезные претензии по службе. Но на лодке офицерский состав должен быть сплоченным единым коллективом. Каждый должен доверять друг другу. Не должно быть никаких отдельных групп и компашек…. 19 июля на Северный флот прибыл Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР Хрущев Н.С. вместе с Министром Обороны Маршалом Советского Союза Малиновским Р.Я., Главнокомандующим ВМФ Адмиралом флота Горшковым С.Г., Начальником Главного Политического управления Советской Армии и ВМФ генералом армии Епишевым А.А. 20 июля в Гремихе Никита Сергеевич вручил высокие государственные награды экипажу подводной лодки «К-3» за ее подледное плавание к Северному полюсу. Первому заместителю Командующего флотом контр-адмиралу Петелину А.И., командиру лодки капитану 2 ранга Жильцову Л.М. и командиру БЧ-5 инженер-капитану 2 ранга Тимофееву Р.А. были присвоены высокие звания Героев Советского Союза. Мы были рады за наших товарищей-подводников. Высокие гости побывали и у нас в Ягельной. Команды лодок были построены в форме 1-го срока на кормовых надстройках, жители поселка собрались на сопках. Катер с гостями промчался мимо нас в Сайда-губу и, развернувшись, вновь прошел мимо лодок в Кольский залив. Катер шел быстро, и рассмотреть кого-либо было трудно, но все видели, как Хрущев приветственно махал шляпой. Потом еще долго политработники объясняли всем об оказанном нам внимании членами правительства и лично Никитой Сергеевичем Хрущевым. Посещение военно-политическим руководством СССР подводников Северного флота предкризисным кубинским эхом прокатилось по всему миру. После посещения высоких гостей командование приступило к усиленной подготовке эскадры. Все началось с организации спортивной олимпиады и со смотра-конкурса художественной самодеятельности экипажей. Активное участие во всех этих мероприятиях принимал сам командир эскадры. Вручались призы, грамоты и объявлялись благодарности за спортивное и художественное мастерство. Замысел всех этих дел трудно было понять: то ли это была форма маскировки, то ли подготовка к предстоящим дружественным встречам с кубинцами. В конце августа из Ленинграда вернулся капитан 2 ранга Курдин К.Б. Он поступил в Военно-морскую академию и приехал сдавать свою лодку новому командиру капитану 3 ранга Кириллову Г.Д. Передача дел прошла с участием всех командиров 18 дивизии. 285-ым экипажем стал командовать капитан 2 ранга Толоконский А.М. Еврей по национальности, он был прекрасным и добрым товарищем, как-то сразу вошедшим в дружный коллектив командиров. Между тем, обстановка обострялась. 11 сентября ВМФ СССР был приведен в повышенную боевую готовность. На эскадру прибыл Первый Заместитель Главнокомандующего ВМФ адмирал Фокин В. А. Он лично побеседовал с каждым командиром подводной лодки и командирами кораблей, входящих в 20-ю эскадру. Беседа со мной состоялась во флагманской каюте плавбазы «Дмитрий Галкин». Я вошел в каюту в назначенное время и представился. Виталий Алексеевич встал, пожал мне руку и сказал: —А, старый знакомый! Знаю, знаю, что вы здесь, садитесь, пожалуйста, поговорим. Он подробно интересовался обстановкой на корабле, характеристикой каждого офицера,) а затем коротко обрисовал обстановку в Карибской зоне и обратил внимание на возможное противодействие американских сил, осуществляющих блокаду Кубы. —Будете развернуты на постоянное базирование в кубинский порт Мариэль. Маршрут похода и порядок применения оружия находятся в пакете, выданном вам, который вскроете по сигналу с отходом от пирса. Есть какие-либо вопросы и пожелания? Кстати, как у вас обстоит дело с квартирой? —Квартиры ни у меня, ни у офицеров нет, — ответил я. —Какая у вас семья? —Жена и сын. —Где хотели бы жить? —В Киеве! — ответил я, особенно не задумываясь. —Хорошо. Будете иметь двухкомнатную квартиру в Киеве. Что же касается остальных офицеров, сегодня же подайте мне обстоятельное ходатайство. —Есть еще вопросы? У меня было желание сменить старшего помощника, большого любителя по части выпивки, но я об этом говорить не стал, а сказал, что у старпома истекает последний срок для обучения на командирских классах. —Что же, — хитро посмотрел на меня Фокин, — избавиться от него хочешь? —Хочу, — сказал я.. —Хорошо я тебе помогу, — адмирал не стал уточнять причину. На этом аудиенция закончилась. К сожалению, это была наша последняя встреча. На командирских классах уже месяц шла учеба, как вдруг пришла телеграмма от Главнокомандующего ВМФ, где было приказано откомандировать старпома на классы. Одновременно ко мне был назначен старпомом капитан 3 ранга Мурашин Юрий Иванович. В последствии он показал себя способным, грамотным офицером и, главное, свободным от недостатков предшественника. Командир 18 дивизии контр-адмирал Пархомюк, добрый и проницательный человек, еще долго допытывался у меня, а не с моей ли подачи произошла смена старпомов. Но я упорно показывал на Управление кадров. Я специально остановился подробно на беседе с адмиралом Фокиным В.А., так как в прессе со ссылкой на беспамятных и несведущих людей не раз говорилось, что никто с командирами перед развертыванием на Кубу не беседовал, и никто не знал, когда и в случае чего применять оружие. Это неправда.» К 25 сентября появились данные, что дизельные ракетные подводные лодки пр.629 в поход не пойдут. С 25 сентября по 7 октября решался вопрос с выходом 18 дивизии и, наконец, он был отменен. Лодки дивизии рассредоточили в Мотовском заливе. Не было уверенности что и лодки пр.641 будут направлены на Кубу, в двадцатых числах сентября в неоднократно откладывающийся отпуск разрешили отбыть командиру «Б-130» Николаю Шумкову. Бывший командир подводной лодки «Б-4» капитан 1 ранга в отставке Рюрик Александрович Кетов вспоминал: «Подготовка операции подобного размаха потребовала привлечения широкого круга лиц. Понятное дело, соблюдался режим секретности. Однако о предстоящем походе на Кубу знали многие. Мы, командиры, занимались теоретической подготовкой, изучали особенности районов плавания. Но затем главное командование уведомило, что дивизия ракетных подлодок на Кубу не пойдет, а миссию предстоит выполнить лишь нашей бригаде. И тут принялись играть в сверхсекретность. Нас выкинули из Полярного в дальнюю губу Сайда. На берегу - оцепление. О целях и задачах похода - ни слова. Незадолго до выхода распорядились перегружать продовольствие, чтобы увеличить автономность. А у нас все уложено. После той ночной перегрузки экипаж падал от усталости». Флагманскому штурману бригады капитану 3 ранга Любичеву приказано было получить штурманские карты. Оказалось, что это полный комплект карт всего Мирового океана, - дабы никто из моряков не догадался, куда проляжет их маршрут. Стали циркулировать слухи, будто бригаду перебазируют в какой-то африканский порт. На лодках прошли перетасовки командного состава, на «Б-59» был срочно сменен командир, вместо капитан 2 ранга Енина на эту должность был назначен капитан 2 ранга Савицкий, на «Б-130» сменили одновременно замполита капитана 3 ранга Ю.Сидоренко по состоянию здоровья и старпома капитан-лейтенанта С.Кулешова за неуставные отношения, на «Б-36» был сменен командир электромеханической боевой части. В конце сентября сменилось командование 69 бригадой в связи с тем, что прибывшего с инструктажа из Москвы контр-адмирала Евсеева И. А. положили в североморский госпиталь на операцию. Ему почему-то срочно потребовалась операция коленного мениска — хрящевой прокладки между суставами колена. В результате травмы или давней травмы может произойти ущемление мениска и тогда коленный сустав не согнуть и не разогнуть. Требуется операция. Было ли такое положение у Евсеева — этого никто не знает. Во всяком случае он один знал всю обстановку по маршруту перехода лодок. Он должен был довести ее до командиров даже с защемленным мениском. К сожалению, он этого не сделал, безответственно относясь к своему должностному и служебному долгу. Естественно, командование ВМФ само, находясь в шоковом состоянии, Евсеева не пощадило. Судя по всему, Евсеев сильно переживал и после увольнения в запас скончался на 46 году жизни. Новым командиром был назначен командир 211 бригады подводных лодок капитан 1 ранга Агафонов Виталий Наумович. 30 сентября в час ночи В.Н.Агафонов прибыл на плавбазу «Дмитрий Галкин», к борту которой были ошвартованы «Б-4», «Б-36», «Б-59» и «Б-130». Ближе к обеду на плавбазу прибыл адмирал Фокин В.А. и начальник штаба флота вице-адмирал Рассохо А.И. Командование бригады собрало на стенке личный состав лодок. Перед ними с напутствующими словами выступил адмирал Фокин: «Товарищи! Бригаде предстоит выполнить ответственное правительственное задание: скрытно пересечь океан и прийти к новому пункту базирования в одной из дружественных стран. Обстановка сейчас мирная, но надо быть готовыми к выполнению любой задачи. Желаю счастливого плавания!». С роспуском людей начали приготовление лодок к походу и погружению. После ужина лодки бригады начали выходить на внешний рейд, но на «Б-130» командира еще не было. Капитан 2 ранга Шумков Н.А. находился в отпуске и его извлекли из Крыма и доставили на плавбазу к моменту, когда наступил черед отхода его лодки. На борту плавбазы стояли адмиралы и все командиры 18 дивизии, прощаясь со своими товарищами. Командовавший тогда «Б-36» Алексей Федосеевич Дубивко вспоминал: «Наконец, около полуночи 1 октября с интервалом приблизительно в 30 минут лодки начали покидать Сайда-губу. Ходовых огней не включали. Шли в снежном заряде и полной темноте. И не под дизелями, а под электромоторами. Все эти меры предпринимались для обеспечения скрытности. Однако у меня не было уверенности, что наш выход остался незамеченным. Позже выяснилось, что оперативно-дежурная служба флота, вахты постов и кораблей зафиксировали факт «скрытного» выхода бригады. А это десятки военнослужащих! Вот почему не исключаю, что «супостату» было известно время начала нашего похода.» Источник информации не обязательно мог быть агентурным. К тому времени у Кольского залива ВМС США и других стран НАТО уже держали на постоянной основе подводные лодки, которые караулили советские корабли и сообщали об их передвижениях своему командованию. К моменту выхода 69 бригады в Карибском море уже находилась и незаметно вела разведку дизельная подводная лодка пр.611 «Б-75» (капитан 2 ранга Натненков Н.И.) СФ. Приказ о подготовке «Б-75» к плаванию на полную автономность (90 суток) поступил в начале июня 1962г., срок выхода был назначен на 18 июня. Готовились серьезно, достаточно сказать, что по состоянию здоровья пришлось заменить 11 человек, в том числе двух офицеров, четырех старшин и пять матросов. Между тем выход корабля откладывался. В начале июля пришлось даже поучаствовать в учениях в Баренцевом море, выполнить стрельбу торпедами, что, в общем, было в пользу, так как повышало практические навыки личного состава в обслуживании своих боевых постов. 18 августа лодку посетил командующий Северным флотом адмирал В.А.Касатонов. Он внимательно проверил все отсеки, все боевые посты, затем собрал офицеров и разъяснил, что нам предстоит пройти вблизи морской границы восточного побережья США с целью обнаружения там акустических станций, а далее действовать по специальному заданию, которое будет в пакете и с которым мы должны ознакомиться при выходе из базы. В день выхода на подводную лодку прибыли флагманские специалисты бригады и эскадры с целью проверки техники и личного состава к выполнению задач в автономном плавании. В 21.00 29 августа 1962 г. подводная лодка «Б-75» отошла от причала Екатерининской гавани г.Полярного. Когда вышли из Кольского залива и легли на курс по направлению в Атлантику, командир вскрыл «заветный» пакет и узнал куда и зачем идет. На флотах боевая тревога. 11 сентября ВМФ СССР был приведен в повышенную боевую готовность. Примером высокой боевой готовности подводных лодок Балтики к ведению боевых действии может служить развертывание их в район боевых действий в сентябре 1962 года с началом Карибского кризиса. Сигнал боевой тревоги застал экипажи за обедом в береговых столовых и кают-компаниях. Подводные лодки дивизии развернулись в районы рассредоточения, в течение предстоящей ночи пополняли по графику запасы боевых торпед, топлива. К 12.00 следующего дня вызвали из района рассредоточения в базу и ПЛ «С-143», на которой С.И. Белокрылов был старшим помощником после окончания командирских классов в июле 1962 г. Командир ПЛ получил опечатанный конверт с боевым распоряжением и инструктаж, а в 19.00 подводная лодка вышла из Лиепаи на боевую позицию в Севернее море. В период Карибского кризиса из состава Балтийского флота за пределами Балтийского моря действовали две ПЛ: «С-143» (командир капитан 2 ранга Клитный) и «С-174» (командир капитан 2 ранга Просвиров). С.И. Белокрылов вспоминал: «Поход для меня сложился крайне тяжело. Дело в том, что после прохода Балтийских проливов командир пл заболел, корабельный врач лейтенант А.Г.Казанчев поставил диагноз - двухсторонняя пневмония. С высокой температурой командир не мог выходить из каюты даже в центральный пост в течение 7 суток. Зарядку аккумуляторной батареи на позиции проводили каждую ночь, а из-за штормовой погоды под РДП плавание было невозможным, поэтому зарядку проводили в позиционном положении и я каждую ночь нес вахту на мостике мокрый с головы до ног, а после погружения надо было вести журнал боевых действий и нести командирскую вахту в центральном отсеке. На отдых времени не оставалось. Подводная лодка пробыла в походе 27 суток. За это время я потерял в весе 6 килограммов. Это с моим-то исходным весом 65 кг.» 31 октября беспрецедентное число из одиннадцати советских субмарин было идентифицировано американцами вне советских территориальных вод. Из них по крайней мере четыре советских ПЛ класса "F" действовали в районе к востоку от Багамских островов. Все они были увидены на поверхности по крайней мере однажды. После того как в конце октября 1962г. американские корабли установили морскую блокаду Кубы силы Северного флота были переведены на повышенную боевую готовность. Переход флота в повышенную боевую готовность – фактическую! – прошел организованно. Все силы, предназначенные для выхода в море, выполнили свои задачи в срок. Анализируя возможности флота в этой максимально приближенной к боевой обстановке, командующий СФ адмирал Владимир Афанасьевич Касатонов сделал вывод, что воздействовать непосредственно по береговым объектам США Северный флот в полной мере не готов. Проблематичным в случае войны было и развертывание дизельных ракетных подводных лодок в Атлантику. Значительное число их, скорее всего, не смогло бы успешно преодолевать противолодочные рубежи. Если же флот успел бы развернуть лодки в Атлантику в угрожаемый период, то насколько успешной была бы его деятельность без специального и тылового обеспечения, авиационного прикрытия, какая часть его смогла бы вернуться – пройти обратный путь к своим базам на Кольском полуострове. Министр обороны маршал Р. Я. Малиновский 28 октября 1962 года впервые разрешил произвести выдачу на корабли небольшого количества штатных ядерных боеприпасов на Северном и Тихоокеанском флотах. На две дежурные подводные лодки пр. 641 и 627А погрузили по одной торпеде 53-56 с автономным специальным боевым зарядным отделением (АСБЗО). К этому времени АСБЗО прошли испытания с атомными взрывами на Новой Земле. Подводные лодки с ядерным оружием поставили отдельно от других, у специально выделенных причалов. Никому к ним подходить не разрешалось. На первых выдачах ядерного оружия на корабли, а они производились только по ночам, всегда присутствовал адмирал В.А.Касатонов. Как знали все участники, он никогда при этом не дремал, но и никогда не вмешивался в действия сил, а лишь иногда требовал уточнения последовательности и четкости во время выполнения операций. За всем этим тогда стояли сотни, тысячи людей, военных, гражданских, и, несмотря на то, что все было впервые, практически сбоев не было. А ответственность командующего флотом за все это была колоссальнейшая. В период Карибского кризиса по приказанию Главного штаба ВМФ у пролива Босфор была развернута ПЛ «С-149» пр.640 (командир А.Ефременко). В ходе кризиса, в период с 11 сентября по 21 ноября 1962г., черноморские бригады ПЛ находились в повышенной боевой готовности, шли усиленная боевая подготовка лодок резерва, ввод их в состав сил постоянной готовности. За это время было выполнено 29 огневых и 8 курсовых задач с выпуском 37 торпед. Осенью 1962 года, когда фактически была объявлена боевая тревога и перевод соединения и кораблей в повышенную боевую готовность с выходом в районы рассредоточения. Вспоминает капитан 1 ранга в отставке С.В.НИКИФОРОВ бывший командир отдельного 400 дивизиона противолодочных кораблей 18 бригады 20 дивизии ОВР ЧФ: «Буквально за какие-то 30-40 минут все МПК, находящиеся в строю, вышли на рейд и приступили к действиям по плану, без дополнительных команд и пополнения запасов. Стрелецкая бухта опустела. Только в море мы узнали причину повышения боевой готовности: в связи с активизацией агрессивных действий американцев против республики Куба, осложнились отношения между СССР и США, возник Карибский кризис». Тихоокеанцы тоже не остались в стороне от Карибского кризиса. В районе северо-восточнее японского острова Хонсю находилась ПЛ проекта 613 «С-393» (к-2р. В.Качанов) с ядерными торпедами на борту. Скрытно маневрируя на позиции в условиях жестоких штормов, лодка была готова начать боевые действия на трансокеанской коммуникации США-Япония. Маневрируя на боевой позиции, подводная лодка наблюдала гибель японского рыболовного судна «Хадо-Мару», разрезанного американским гигантским транспортом, при этом транспорт не остановился для оказания помощи гибнущему судну. Из радиоперехвата береговых служб Японии стало известно: погибли 27 человек, спасшихся нет. Субмарина возвратилась в Советскую Гавань не имея в остатке ни ведра дизельного топлива. В октябре 1962г. командира подводной лодки проекта 611 «Б-88» капитана 2 ранга Константина Киреева вызвал командир эскадры подводных лодок Камчатской флотилии контр-адмирал Алексей Гонтаев: «Константин Константинович, вы в курсе международных событий, поэтому не буду по этому поводу распространяться. Получен приказ направить подводную лодку на позицию у Перл-Харбор. Мы готовили одну, но что-то на ней не ладится. Экипаж на Б-88 отработанный, поэтому пойдете вы. Двое суток дается на пополнение запасов и прием оружия. Получите одну ядерную торпеду. Переход совершить скрытно. Оружие применять — по сигналу. А если сигнал поступит, то на войне, как на войне...» 28 октября «Б-88» покинула базу. Когда форсировали противолодочный рубеж Кадьяк - Мидуэй, разыгрался сильный шторм. Это было подводникам на руку. Но, согласно приказу, всплывать запрещалось. При постановке под РДП для зарядки аккумулятора отработанный газ правого дизеля бросило в магистраль не включенного левого. Пятый отсек оказался сильно загазованным. Пришлось эвакуировать из него личный состав. С трудом нашли потерявшего сознание трюмного машиниста Кошелева, Парня часа три откачивали. Потом, когда разбирали этот инцидент, специалисты пришли к заключению, что в конструкции РДП имеются изъяны, которые не позволили застраховаться от аварии. Да и при такой волне, конечно, нельзя было ставать под РДП, но нарушить приказ о скрытности командир не мог. Но все равно пришлось всплывать и вентилироваться. Однако шторм и низкая облачность не дали американцам обнаружить лодку. 10 ноября «Б-88» заняла позицию и начала патрулирование у Перл-Харбор. А 14 ноября поступила радиограмма возвращаться. Не успела лодка лечь на обратный курс, как поступило новое радио - вернуться на позицию. Дело было в том что подводники засекли у Перл-Харбора новейший авианосец «Констеллейшн». «Б-88» приказали продолжать слежение за ним. Моряки записали шумы его винтов на разных режимах хода, послушали радиопереговоры. Использовали его в качестве учебной цели - выходили на авианосец в атаки. Без внимания не остались и другие американские корабли в районе Перл-Харбор. 25 суток провела «Б-88» на позиции оставаясь необнаруженной. Только через 57 дней вернулась лодка в Рыбачий - как раз к Новому году. Моряки на Кубе. К концу сентября – началу октября 1962г. была сформирована советская военно-морская группировка на Кубе. В нее вошли: 26 бригада ракетных катеров, состоявшая из РКА пр.183Р – командир бригады капитан 1 ранга Е.Шкутов; подвижный береговой ракетный полк в составе четырех отдельных дивизионов, вооруженных крылатыми ракетами С-2 – командир полковник А.Шиков; авиаполк в составе трех эскадрилий самолетов Ил-28 - командир полковник Д.Ермаков. В городе Мариэле был создан флотский узел связи – командир капитан 1 ранга К.Белов. Там же располагалось Отдельное морское отделение тыла. В состав группировки входили также отдельный отряд гидрографического обеспечения – командир капитан 3 ранга В.Бушмин, флотский полуэкипаж, несколько ракетно-технических баз и ряд дополнительных подразделений тыла. Одним из первых офицером ВМФ СССР на Кубу прибыл назначенный в июне 1962г. на должность начальника военно-морского отдела Генштаба на Кубе капитан 1 ранга Леонид Николаевич Кулишов. 15 июля он узнал что его в составе группы офицеров переправляют на Кубу, где якобы готовилось крупное командно-штабное учение с обозначенными силами в районе Бермудских островов. Зачем это делается, офицеры могли только догадываться. Ведь уже в первой половине 1962 года угроза вооруженного вторжения на Кубу со стороны США приобретала все более реальные очертания. На остров Кубу Л. Кулишов и его сослуживцы были доставлены в конце июля под видом сельскохозяйственных рабочих самолетом по маршруту Москва - Прествик (Сев. Шотландия) - Гандер (о. Ньюфаундленд) - Гавана. Вскоре все они были назначены на должности в штабе ГСВК. На первых порах Леониду Николаевичу довелось участвовать в совещаниях с кубинскими офицерами, чередующимися с рекогносцировкой будущих мест дислокации прибывающих войск. В его задачи планирование, организация и осуществление мероприятий оперативного характера советских военно-морских частей (5 тысяч человек), размещенных в этой стране в соответствии со складывающейся обстановкой. От него и его подчиненных зависела их способность адекватно реагировать на изменения обстановки в районе Кубы. На острове в конце лета - начале осени 1962 года интенсивно развертывались советские ракетные, артиллерийские, мотострелковые, авиационные и морские подразделения и части, прибывавшие морем из Союза. Так в июле 1962г. 390-й отдельный подвижной береговой ракетный дивизион с комплексом «Сопка» под командованием подполковника А. Г. Карапетьяна был перебазирован на Кубу, где до августа 1963 г. ракетчики дивизиона обучали кубинских военных специалистов. В августе в присутствии Фиделя Кастро техника дивизиона была передана кубинцам. Первым кубинским командиром дивизиона был назначен капитан Эскуредо — один из ближайших советников Ф. Кастро. Дивизион базировался на Кубе вблизи порта Матансас. Военными советниками на Кубе были оставлены офицеры 390-го дивизиона Б. И. Ющенко, А. Н. Крупин, Э. Н. Волков, Р. С. Иванов. Остальной личный состав дивизиона после передачи техники убыл на Родину. Подполковник в отставке Борис Ющенко вспоминал: «В 1962 году я занимал должность командира технической батареи 390-го отдельного берегового ракетного дивизиона. Вооружение - комплекс «Сопка» с ракетами С-2. Часть наша базировалась в поселке Черноморское. Уже 3 мая от командующего береговой обороной Черноморского флота генерал-лейтенанта И. Коваленко поступил приказ о подготовке дивизиона к возможной передислокации в одну из дружественных стран. Куда именно, мы не знали, хотя и догадывались. В то время в мире были известны две самые «горячие точки»: Вьетнам и Куба. В ходе подготовки я получил новое назначение — стал заместителем командира дивизиона по технической части. Командиром был подполковник Артем Карапетьян - исключительно добросовестный, ответственный офицер и прекрасный организатор. Весь путь от Севастополя до Кубы на теплоходе занял 18 суток. Личный состав на судне размещался в трюме, на нарах. Температура воздуха достигала +50°С и выше. Выходить на палубу днем не разрешалось. Только в темное время суток - по 10-15 человек. В Атлантике с приступом аппендицита слег матрос Працюк. В тяжелейших условиях его прооперировал врач капитан Н. Чижов. В целях пресечения возможных диверсий офицерам и матросам было выдано стрелковое оружие. Я был назначен командиром группы по борьбе за живучесть. Однако все обошлось. 11 августа «Лениногорск» благополучно прибыл в порт Матансас и встал под разгрузку. Местом постоянной дислокации дивизиона была определена окраина Гаваны - Минас, где после ночного марша нас встретил генерал-майор А. Дементьев - старший группы советских военных специалистов на Кубе. Он же поставил задачу дивизиону - с 1 сентября приступить к обучению на технике кубинцев с последующей передачей ее РВС Кубы. Набрав 15 групп специалистов, мы создали учебную базу и организовали учебный процесс. Ответственным за подготовку и проведение занятий был назначен я. Часть получила условное наименование - школа № 16. С первых дней ходом обучения живо интересовались министр обороны республики Рауль Кастро, кубинские офицеры и представители советской администрации. Командиром учебного дивизиона (школы) бы назначен 1-й лейтенант Генеро со Эскуреда, а начштаба — 1-й лейтенант Армандо Мичелено Память о них я храню до сих пор. Первый этап обучения мы закончили к 15 сентября, но через 4 дня разразился небывалый военно-политический кризис Американцы готовили вторжение на остров. Вся Куба был переведена на военное положение. Учебный процесс прервался, кубинцы убыли в свои воинские части. Наш дивизион «свернулся» в готовности выйти на огневую позицию в район Сьенфуэгоса. Однако 25 октября мы получили приказ развернуться в районе Мариеля и изготовиться к бою. Совершив ночной марш под проливным дождем и заняв круговую оборону на плантации сахарного тростника, с рассветом получили очередной приказ - следовать на огневую позицию в Сьенфуэгос. А это еще 500 километров!.. К 18.00 27 октября мы заступили на боевое дежурство на новом месте. Ракеты первого залпа были на пусковых установках. Подчинялись мы тогда командующему Центральным военно-морским районом республики. Обстановка с каждым часом, с каждой минутой усложнялась. Сотни кораблей ВМС США с тысячами десантников на борту блокировали Кубу со всех сторон и были готовы развязать боевые действия. Участились облеты огневой позиции дивизиона американскими ВВС. Но вести огонь по самолетам нам было запрещено. Все расчеты в эти дни жили на боевых постах. На технической позиции готовили ракеты последующих залпов. Боевое дежурство не раз проверялось старшими советскими военно-морскими специалистами - капитанами 1 ранга В. Кузьминым, Н. Солдатовым, полковником А. Шиковым. Посетил нас и командующий кубинской Центральной группой войск Хуан Альмейдо, отметив высокий уровень боеготовности дивизиона. Дежурство продолжалось до 9 ноября 1962 г., а позицию нам разрешили покинуть только через две недели…. В ноябре 1962 г. мы продолжили обучение кубинских военнослужащих. А в июле следующего года официально передали им свою технику. 9 сентября на теплоходе «Касимов» наш дивизион убыл в Союз. Я и еще четверо офицеров в качестве специалистов оставались на Кубе до мая 1965 года.» В июле 1962г. на Кубу был перебазирован из района Поти 17 отдельный береговой ракетный полк под командованием подполковника А. Г. Шикова. Полк состоял из двух отдельных дивизионов и отдельной технической батареи. Весь полк был доставлен на Кубу четырьмя судами. После небольшой проверки, 29 июля 1962г. ракетный дивизион полка под командованием майора Я. Г. Юрченко в полном составе, с техникой прибыл на Кубу и разместился в провинции Ориенте в 10 км от города Банес. Вслед за ним прибыл и остальной состав 17-го обрп во главе с командиром А. Г. Шиковым. Полк разместился вблизи города Санта-Крус и на острове Пинос (в 120 км южнее о. Куба). К октябрю 1962 г. 17-й обрп был готов к выполнению боевых задач. В 1963 г. техника была передана кубинским военным специалистам, а личный состав полка убыл на Родину. Оставленные на Кубе советники из офицерского состава полка помогли кубинским товарищам в короткие сроки освоить технику с выполнением практических ракетных стрельб. К сентябрю в Мариель стали подходить и морские транспорты с личным составом и техническими средствами отдельного узла связи ВМФ. В сентябре на узле связи были открыты приемные радиовахты в направлении с ЦУС ВМФ (Москва), частями морской группировки на Кубе, а также для приема специальных донесений от подводных лодок ВМФ СССР, находившихся в водах Атлантического океана. В тяжелейших климатических условиях Л. Кулишову пришлось руководить развертыванием в этом порту временного командного пункта заместителя командующего Группой войск вице-адмирала Г. Абашвили. Накануне прибытия подвижной радиотехнической роты надводного наблюдения и разведки Леонид Николаевич провел переговоры с командующим ВМС РВС Кубы Роландо Диасом Астараином о развертывании при входе в Гаванский порт совместного КП кубинского флота и частей советского ВМФ, ознакомил его с обстановкой и пунктами размещения пополнения. В период командировки Леониду Николаевичу довелось столкнуться и с еще одной серьезной проблемой, требовавшей немедленного решения, - на Кубе отсутствовали подробные морские карты и сведения о бухтах и естественных укрытиях для катеров, надводных кораблей и подводных лодок. В условиях ожидаемого американского вторжения на остров, подобный пробел мог существенно осложнить действия кубинских и советских соединений и частей. Вместе с группой специалистов минно-торпедного полка, офицеров морского отдела и гидрографической службы пришлось фактически создавать эти карты с нуля, подробно описывать рельеф на кубинской акватории. Как сказано выше, единственными кораблями надводной эскадры, доставленными на Кубу, была 26 бригада ракетных катеров в составе 12 единиц пр.183-Р. Восьми катеров разместили в бухте Мариель под Гаваной, а четыре катера — в бухте Банес на восточной оконечности Кубы в зоне военно-морской базы США Гуантанамо. 500 - мильный переход черноморских катеров из Мариеля в Банес катера осуществили своим ходом. Переход катеров возглавлял начальник штаба дивизиона капитан 3 ранга В.Кустов. Личный состав дивизиона с техникой предназначенной для создания базы в бухте Банес во главе с командиром дивизиона были перевезены туда раньше на судне «Физик Лебедев» после выгрузки катеров в Гаване. Командир дивизиона капитан 3 ранга Б.Сафронов встретил катера утром выйдя им на встречу на кубинском МПК. Так идя за МПК катера плотным кильватерным строем вошли в бухту Нуэвитас и попарно пришвартовались у причала по корме транспорта «Полтава» с портом приписки Одесса. Выполнив послепоходое обслуживание техники, произвели дозаправку катеров и после отдыха личного состава, на следующий день, покинув бухту Нуэвитас, РКА во главе с комдивом и штабом дивизиона прибыли к месту постоянного базирования в бухту Банес. После обустройства в назначенном районе черноморцы попытались установить взаимодействие с соседями — полком Д. Т. Язова (район города Ольгин), дивизионом ПВО подполковника И. М. Герченова и дивизионом БРАВ майора Я. Г. Юрченко, что удалось с большим трудом. Это было большим недостатком в системе планирования штаба группы войск. Если бы начались фактические боевые действия, то всем бы пришлось сражаться в одиночку, а это очень трудно. Да и базирование на Кубе было непростым. Из воспоминаний капитана 2 ранга в отставке Дмитрия Ганина: «На Кубе особый отдел ГСВК предписал мне обслуживать 41-ю бригаду ракетных катеров в Банесе, полк береговых морских ракетных установок, механизированную бригаду сухопутных сил в Артемисе и полк фронтовых ракет в районе Мариэля. К кубинским берегам мы шли с 29 августа из севастопольской Стрелецкой бухты на транспорте «Академик Лебедев». На нем по бортам были размещены ракетные катера проекта 183Р, ракеты П-15 к ним, оружие, боезапас и личный состав. Катера для маскировки были обшиты досками под сельхозтехнику. В трюме, где на сооруженных в несколько ярусов нарах располагались матросы и старшины, жара была неимоверной. Наружная температура воздуха над морем доходила до 45 градусов, борта и палуба буквально раскалялись. От перегрева, удушья у людей случались обмороки. Я и сейчас склоняю голову перед теми воинами, которые перенесли этот ад на переходе океаном на Кубу. Оценивая тот переход, могу сказать, что все офицеры, сверхсрочнослужащие, солдаты и сержанты, жены офицеров, которые тоже шли с нами, перенесли все стойко и мужественно. Уже на острове, объехав обслуживаемые морские части, я доложил заместителю командующего группой по ВМФ вице-адмиралу Георгию Абашвили, что укомплектованность моряков стрелковым оружием очень низкая. Автоматов на всех не хватало, а боеприпасов к ним хватило бы всего на 20 минут боя. Необходимо было срочно рассредоточить склады ракетного топлива и окислителя к нему для ракет подводных лодок. Достаточно было прошить близко расположенные цистерны очередью из крупнокалиберного пулемета, как рванул бы весь склад, а с ним и островной район. Из-за большой влажности воздуха (до 90 проц.) требовались немедленные регламентные работы на ракетах в частях. К 26-30 октября, когда ожидалось американское вторжение на остров, мы смогли подготовить в Мариэле на 8 ракетных катеров лишь 2 ракеты П-15 и столько же на катера, дислоцированные в Банесе. Обстановка была очень сложной и напряженной. Когда в районах дислокации частей мы стали рыть окопы и укрытия для занятия круговой обороны, от начальника контрразведки ВМС Кубы Хосе Эрнандеса была получена информация, что кубинцы задержали двух боевых пловцов-диверсантов. По данным, добытым у них, для диверсионных подрывов наших кораблей и складов готовилась целая группа контрас. Решением комбрига ракетных катеров капитана 1 ранга Евгения Шкутова была усилена охрана стоянок кораблей и дано «добро» на применение гранат РГД для отпугивания подводных диверсантов. Благодаря бдительности наших воинов нам удалось выявить кубинца, нелегально прибывшего из США, активно интересовавшегося советскими кораблями и войсками. Были задержаны и двое кубинских военнослужащих, работавших в интересах американской разведки. При них обнаружили частично израсходованный шифр-блокнот. Всеми задержанными занялась кубинская контрразведка.» 759-й отдельный Краснознаменный орденов Ушакова и Нахимова Таллинский минно-торпедный авиаполк под командованием полковника Д.С.Ермакова, имел в составе трех эскадрилий 36 самолетов Ил-28 и входил в состав группировки военно-морского флота ГСВК. Всего на Кубу было завезено в контейнерах 42 самолета Ил-28, кроме 36 машин относящихся к ВМФ, 6 машин относились к отдельной бомбардировочной авиаэскадрильи ВВС. К началу кризиса было собрано лишь шесть машин, которые начали пробные полеты на базе в Сан-Хулиан. Бомбардировщики, помимо бомб, имели на вооружении торпеды и могли вести аэрофотосъемку. В боезапасе полка имелось 6 атомных бомб по 12 килотонн. Для направляемой на Кубу 20 эскадры подводных лодок в порту Мариэль создавались условия для базирования субмарин, для этого с Северного флота было направлено соответствующее подразделение. Имущество 69 бригады ПЛ на одном из зафрахтованных сухогрузов сопровождали флагманский минер бригады капитан 3 ранга Кузовников и флагманский химик капитан-лейтенант Капустин. Участник этой операции Н.Шкипин вспоминал: «В начале июня 1962г. я был призван в штаб соединения подводных лодок в губе Ягельная (сейчас это г. Гаджиево). Я проходил службу на базе этого соединения. Мне сообщили о назначении первым заместителем и начальником электромеханической части создаваемой базы подводных лодок. В приказе также был дан месячный срок на укомплектование базы личным составом, необходимыми техническими и материальными средствами для обеспечения боевой и повседневной деятельности подводных лодок. К середине июля база была полностью укомплектована матросами, старшинами, мичманами и офицерами согласно штатному расписанию, технические и материальные средства получены со складов Северного флота, личный состав переодели в гражданскую одежду. 12-13 июля 1962г. были поданы теплоход "Лесозаводск" и пароход "Севастополь". В трюмы погрузили все виды снабжения и технические средства. С соблюдением мер скрытности суда вышли в море, о месте назначения и маршруте перехода мы узнали через несколько дней, уже на переходе морей, при вскрытии пакета, хранящегося у капитана судна. В пакете был указан курс на порт Мариэль на Кубе, на ее северо-западном побережье. Переход судов через Атлантический океан прошел без осложнений и происшествий. С целью скрытности военная техника перевозилась на судах в трюмах, а та, что на палубах - в контейнерах, оббивалась досками; плавсредства военного назначения были окрашены в цвета гражданских судов. По прибытии в порт техника и все виды снабжения в короткие сроки были выгружены и доставлены к месту назначения, затем все технические средства были размещены согласно плану на предназначенных им местах. В течение двух недель все технические средства были расконсервированы, приведены в рабочее состояние и опробованы в работе… В связи с неудачей перехода подводных лодок на Кубу и возвращением их на базу, в порту Мариэль было приказано расформировать технические, материальные средства и оружие передать по акту кубинским вооруженным силам, а личный состав вернуть в Советский Союз». Операция «Кама». Как говорилось выше первой к восточной оконечности Кубы 29 августа вышла ПЛ проекта 611 «Б-75» (к-2р. Н.И.Натненков) Следовали скрытно, на четвертый день вошли в зону противолодочной обороны НАТО. Шли, уклоняясь от самолетов радиолокационного дозора, которые регулярно появлялись в воздухе, в основном под РПД и на просторы Атлантики вышли благополучно. Пересекли Атлантику, достигли севера США, затем пошли на юг, прижимаясь к самой кромке трехмильной зоне территориальных вод восточного побережья США. При этом убедились, что никаких акустических станций на восточном побережье Америки, видимо, нет, в противном случае субмарину быстро бы обнаружили. 11 сентября на лодку пришла радиограмма, в которой сообщалось, что Вооруженные Силы СССР приведены в повышенную боевую готовность, а экипажу приказано быть в надлежащей боевой готовности, причем разрешалось применять оружие (на борту было 22 торпеды) в случае прямого нападения кораблей США или НАТО. Вечером того же дня, находясь в подводном положении, как и положено было по канонам тех лет, провели митинг личного состава с трансляцией по всему кораблю, на котором командир ПЛ кратко изложил содержание заявления ТАСС и радиограммы командования, разъяснил, что обстановка осложняется и не исключено применение против нас оружия, к чему мы должны быть готовы, чтобы отразить любое нападение. В резолюции митинга, принятой единогласно, моряки, естественно, одобрили принятые правительством меры и выразили готовность выполнить любой приказ командования. Миновав Флориду и Багамские острова, в конце сентября «Б-75» прибыла в конечную точку маршрута – Наветренный пролив, через который на Кубу следовали советские суда. Командир подлодки капитан 1 ранга в отставке Николай Иванович Натненков вспоминал: «Лодка должна была также вести разведку и регулярно докладывать в Москву о перемещениях американского флота. Для того, чтобы не демаскировать лодку, я по-прежнему использовал тактику маневрирования вблизи берега или прятался под торговыми судами - советскими или чужими, что во множестве курсировали на нашей позиции. Благоприятствовали и погодные условия. Часто шли тропические дожди. Они давали возможность экипажу освежиться. Б-75 всплывала, и по несколько человек я выпускал на мостик, чтобы они приняли «душ», так как люди из-за духоты и влажности гнили в отсеках. Не спасал от болячек даже спирт, которым военврач Вуенич протирал тела моряков. Попали мы и в эпицентр урагана «Флора»: американские корабли им сдуло с моря, убрались и самолеты. Но и нам пришлось поштормовать. Волнение ощущалось даже на стометровой глубине. У нас выбило из креплений спасательный буй, а потом и совсем оторвало. Я боялся, что тем самым выдал себя. Но американцы, судя по всему, не обнаружили буй, или его волнами и ветром унесло далеко от нас.» Всего в Саргассовом море за время службы сменили четыре позиции. Однажды ночью в условиях нулевой видимости, идя в надводном положении, чуть не столкнулись с кораблем США, который находился в дрейфе, как и мы, сохраняя скрытность. Срочно погрузились на предельную глубину (боевые смены были к этому времени отработаны) и пошли противолодочным зигзагом. Вахтенный акустик доложил, что корабль дал ход и его локаторы начали работать. Более двух часов он пытался обнаружить нас, но безрезультатно. Мы слышали его акустические посылки, которые нас не выявляли. 1 октября в поход вышли четыре подводные лодки 69 БПЛ – «Б-4», «Б-36», «Б-59» и «Б-130». Причем они одними из первых получили каждая по одной новой ядерной торпеде с АСБЗО которые заменили бывшие до этого на вооружении ядерные торпеды Т-5. На лодках находились почти все флагманские специалисты. Командир бригады В.Н. Агафонов был на «Б-4», на ней же шел и флагманский связист капитан 3 ранга Куликов, на «Б-59» начальник штаба В.А. Архипов и флагманский врач майор Дедков. На «Б-36» - заместитель командира бригады по электромеханической части капитан 2 ранга Любимов, а на «Б-130» заместитель командира бригады по политической части капитан 2 ранга Смирнов, флагманский штурман капитан 3 ранга Любичев и флагманский специалист по радиотехническим системам капитан 3 ранга Сенин. Отойдя от борта плавбазы «Дмитрий Галкин», бригада как соединение фактически перестала существовать. Действуя по единому плану, четыре субмарины шли тем не менее самостоятельно. Лодкам запре¬щалось поддерживать связь между собой. Согласно приказу лодки должны были скрытно следовать в Мариэль средней скоростью в 10 узлов: днем идти в подводном положении и под РДП, а ночью - под РДП и в надводном положении. Каждый командир обязан был сообщать о прохождении кораблем контрольных точек, назначенных графиком движения. Но приказ этот был невыполним. Действительно скрытный переход мог обеспечиваться средней скоростью всего лишь в 5 узлов. В Главном штабе ВМФ, безусловно, знали это. Но перед походом министр обороны Малиновский сказал Горшкову, что «операцию необходимо провести скрытно и стремительно». Вот почему операторы ГШ «подкорректировали» среднюю скорость перехода. Командовавший тогда «Б-36» капитан 2 ранга Алексей Федосеевич Дубивко вспоминал: «Нам здорово повезло с погодой. Октябрь в Атлантике - время штормов, сплошная низкая облачность. Значит, для противолодочной авиации погода неблагоприятная. И на самом деле, натовские самолеты появлялись редко. Обнаружив их, мы успевали заблаговременно погружаться. На мой взгляд, имелось и еще одно важное обстоятельство, сыгравшее нам на руку. Следуя надводной скоростью в 12 и более узлов, мы заморочили голову противнику, поскольку действовали во¬преки всяческим правилам. Похоже, зная о времени нашего выхода, натовцы рассчитывали наше местоположение, беря за основу скорость в 4-5 узлов. Поэтому массированное развертывание противолодочных сил на рубежах Нордкап — остров Медвежий, Исландия - Фареры, Азорские острова — Ньюфаундленд осуществлялось с опозданием, когда мы уже успевали их проскочить.» Все это не позволило ВМС НАТО на протяжении перехода обнаружить наши подводные лодки. Но скоростной ход и неблагоприятная погода которая позволяла уклоняться от противолодочных сил имели для лодок и негативные последствия. На «Б-130» от беспрерывных ударов волн сорвало почти все леерные стойки, и они бились о борт, создавая помехи собственной гидроакустической станции. На «Б-36» волнами сорвало крышку в кормовом отсеке. Сразу же стало опасно погружаться на глубину более 70 метров.. на «Б-59» полетела наружная захлопка дизеля. С дизелями мучались все без исключения. Чрезмерная нагрузка на них из-за ускоренного графика движения привела к тому, что два дизеля целыми сутками работали на полный ход, а на третьем в это время шел непрерывный ремонт аппаратуры, которая то и дело ломались от большой вибрации на волне. Ситуация вокруг Кубы обострялась. 13 октября американцы констатировали повышенную активность советских подводных лодок в Атлантике и начали приводить в боевую готовность свои противолодочные силы на этом направлении. 14 октября американцы получили сведения о присутствии на Кубе стратегического ядерного оружия СССР, о чем 16 октября было доложено президенту Кеннеди. В ходе обсуждения мер, дальнейшего противодействия доставки советских ракет на Кубу обсуждалась идея блокады острова. При этом Роберт Кеннеди констатировал, что для действенности мер блокады США окажется перед необходимостью топить советские транспортные суда и подводные лодки. А 20 октября ЦРУ предположило, что подводные лодки могут использоваться для транспортировки на остров ядерных боеголовок для ракет. 18 октября в Западной Атлантике американцами был обнаружен танкер «Терек» который шел для обеспечения действий подводных лодок, в частности он в 450 милях севернее Азорских островов он через четыре дня заправил топливом «Б-75». Бывший тогда заместителем командира по политической части «Б-75» капитан 1 ранга в отставке П.Коптяев вспоминал: «В третьей декаде октября получили радиограмму о том, что для встречи с нами выслан танкер «Терек», от которого мы должны получить все необходимое для продолжения автономного плавания. Конечно, такое известие никого не обрадовало. Люди уже порядком устали, жара в отсеках и постоянное напряжение всех измотали, возвращения ждали с нетерпением, но приказ не обсуждается. Командир ПЛ поставил перед офицерами задачу убедить своих подчиненных, что продления нашего пребывания в Атлантике требует обстановка, что нам оказано высокое доверие - выполнить задачу государственной важности. И такая работа с матросами и старшинами была проведена, в результате - ни одной жалобы, ни малейшего проявления недовольства. В ночь на 22 октября, находясь в подводном положении, обнаруживаем шум винтов корабля, шедшего курсом, которым должен был идти танкер «Терек». Убедившись в этом, мы всплыли и сблизились с ним, но швартоваться из-за сильного волнения не пришлось: топливо принимали по шлангу, продукты, почту и все прочее - по канатам. Перед рассветом вахтенный радиометрист доложил о работе самолетной РЛС. Вскоре над нами оказался самолет США «\/-2», в кабине которого хорошо был виден летчик, одетый в красный комбинезон. Он кружился над нами на предельно низкой высоте и, скорее всего, вызывал по радио корабли, указывая при этом наши координаты. Мы торопились, а когда закончили прием всего положенного, поблагодарили экипаж «Терека», погрузились на рабочую глубину и пошли сначала курсом 180 градусов, потом курсом 90 градусов. Всплыли в темное время, в начале ночи. Офицеры группы связи, входящие в наш экипаж, доложили командиру, что командование флота США требует от своих кораблей во что бы то ни стало найти советскую подводную лодку. Однако выполнить приказ своего командования американцы так и не смогли, хотя мы продолжали наблюдать за обстановкой и были все в той же боевой готовности. Личный состав находился в приподнятом настроении, так как все без исключения получили письма от родных и друзей, читали почти свежие газеты, делились друг с другом радостями и новостями. На следующий день мы получили радиограмму, в которой нам было приказано следовать в базу. Как и в начале похода, нам опять пришлось уклоняться от встречных судов и боевых кораблей НАТО, от самолетов радиолокационного дозора. Опять было много погружений, опять шли под РДП, иногда объявляли боевые тревоги. Наконец, зашли в свои воды, а 10 ноября 1962 г. в 16.00 Б-75 вошла в Кольский залив и через час-полтора ошвартовалась к пирсу в Екатерининской гавани г. Полярного.» В середине октября 1962г. помимо танкера «Терек», еще одно судно находящееся в Атлантике привлекло пристальное внимание американских разведывательных служб. Этим судном был траулер «Шквал» (Shkval) который по американским данным являлся разведывательным судном, осуществляя радио- и радиотехническую разведку. Кроме того теперь «Шквал» (Shkval) американцами также подозревался в поддержке подводных лодок идущих на Кубу, в то же самое время он собирал сведения о американских судах в этом районе. 22 октября в 22.12 пост прослушивания УНБ США перехватил сообщение от советского траулера «Шквал» (Shkval) который как предполагали был около подводной лодки, на грузовое судно «Alantika». Сообщение посланное с траулера на «Alantika» предназначалось для ретрансляции в Мурманск, порт приписки субмарин. И хотя американцы оказались неспособны прочитать зашифрованное сообщение, американским операторам удалось установить их примерное местоположение. Так «Шквал» (Shkval) находился в нескольких сотнях миль к югу от Бермудских островов, а «Alantika» находился приблизительно в 150 милях от East Coast, около Филадельфии. 22 октября президент Джон Кеннеди, выступая по телевидению, объявил о введение строжайшего карантина Кубы с целью недопущения на остров советского наступательного оружия. 23 октября командиры лодок получили радиограмму от Главного штаба ВМФ, где говорилось о возможности провокаций против Кубы и наших Вооруженных Сил. Главком приказал занять позиции на расстоянии 300 миль восточнее Багамских островов. До этого экипажи подлодок мало что знали о страстях, кипевших по обе стороны океана. Главный штаб не давал никаких ясных ориентировок. Вместо них - телеграммы о необходимости усиления политработы с экипажами и предупреждения о достойном поведении» моряков по прибытии на Кубу. Выручали корабельные группы радиоразведки, о работе которых командиры и по сей день говорят с неизменной теплотой и благодарностью. Они перехватывали не только открытые сообщения американских кораблей и самолетов, но и передачи коммерческих радиостанций. Но не успели лодки миновать Бермудские острова и войти в Саргассово море, как эфир замолк. То есть прекратились переговоры между американскими кораблями и самолетами по открытым каналам связи. Испытывая информационный голод, командиры поручали группам радиоперехватаслушать «вражий берег». Из них установили что президент Кеннеди обьявил блокаду Кубы и предупредил граждан о возможности ядерного конфликта с Советским Союзом. 24 октября в 10.00 режим морской блокады был установлен. Утром находившегося в Москве президента американской корпорации «Вустингхаус Инкорпорейшнл» Вильяма И.Кнокса пригласил советский лидер. Н.С.Хрущев на этой встрече заявил, что остановка и обыск советских торговых судов в открытом море «будет считаться пиратством» и что, «если США поступят таким образом, он прикажет своим подводным лодкам потопить американские военные корабли». И это заявление еще больше накалило обстановку в Вашингтоне. Тем более что в это времяМакнамара сообщил, что два советских транспортных корабля «Юрий Гагарин» (Gagarin)и «Комилес» (Komiles) находятся всего в нескольких милях от карантинной линии, по достижению которой они будут остановлены военными кораблями США. Затем, как вспоминал брат президента Роберт Кеннеди, «пришло обеспокоившее всех сообщение военного флота, что между двумя кораблями появилась русская подводная лодка». И как заявил Макнамара это представляет «очень опасную ситуацию» для американских эсминцев. После того, как Макнамара и председатель Объединенного комитета начальников штабов Тэйлор предложили поднять субмарину, передав на нее сигнал на всплытие гидролокатором, а если она не подчиниться, употребить взрывные сигналы. Туда была направлена авианосная противолодочная поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Эссекс». Роберт Кеннеди: «Я думаю, что эти несколько минут стали тяжелым временем для президента. Был ли мир на грани уничтожения? Было ли это нашим грехом? Ошибкой? Можно ли было что-то сделать еще? Или ничего не делать?... Я слышал, как президент сказал:"Можем ли мы избежать этой первой встречи с русской подводной лодкой? Все, только бы не это!"» Кеннеди не хотелось первым нападать на советскую субмарину. Но Макнамара указал на опасность отсрочки нападения на подлодку и предложил рассмотреть планы чтобы «оказать давление на субмарину, чтоб выдавить ее из этого района угрозой потенциального разрушения.»Так что флот был готов атаковать лодку в случае, если она не подчиниться требованию о всплытии. Но, к счастью, в 10.25 утра того же дня посыльный принес весть, что советские корабли остановились. Против подводных лодок командование американского флота выдвинуло: три авианосные противолодочные поисково-ударные группы в составе авианосцев «Эссекс», «Рэндолф» и«Уосп», каждый из которых имел на борту 50-70 самолетов и вертолетов, противолодочный вертолетоносец, более 180 кораблей сопровождения, а также почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. К югу от Кубы, в Карибском море, было дополнительно развернуто ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз». К президентской охоте на русских в любой момент готовы были присоединиться авианосец «Индепенденс» и другие корабли. Первой 23 октября южнее Бермудских островов с американцами столкнулась «Б-130» (бортовой номер 945), первое время за ней гонялись лишь несколько самолетов ПЛО «Нептун», но после того как американцы ошибочно посчитали что она сопровождает суда «Гагарин» и «Комилес», против нее был выслан авианосец «Эссекс» с кораблями сопровождения. А на лодке возникли серьезные проблемы со старыми аккумуляторными батареями. Бывший командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай Александрович Шумков вспоминает: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с "Эссексом" внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что "дело пахнет керосином". От ГК ВМФ получили радиограмму: "Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию". Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы…» В ночь на 25 октября во время нахождения лодки в надводном положении на зарядке аккумуляторных батарей все проблемы какие только могли обрушилось на экипаж. Снова слово Шумкову: «Когда капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это оказалось правдой. Треснули зубья шестерен приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!» Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва погрузились на 20 метров - над нашими головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус зазвенел. Впечатление такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война! Уходим на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная вода видно «растопила» смазку и их заклинило. Резко стал расти дифферент на нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров наконец отвалились носовые рули. И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из шестого отсека доклад: «Поступает вода!» Там в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. Вода в систему охлаждения поступает из-за борта. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением, образуя клубы густого пара. Еще 2-3 минуты - и вода попала бы на электромоторы. А там - замыкание, пожар и нам крышка. Слава Богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался находчивым и расторопным. К сожалению, фамилии его не помню. Он перекрыл клапан подачи забортной воды. Пока мы бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Эсминцы выстроились над лодкой прямоугольником: по носу - один, два - по бортам, а четвертый - за кормой. Этот последний работает по нам гидроакустической станцией в активном режиме. Все четыре корабля отлично знали наше место. Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы стали применять новинку: погружаемые гидроакустические станции. Эти ГАС противолодочные корабли могут опускать на большую глубину, за слой температурного скачка, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особливо, если противник находится в таком жалком состоянии, как наша Б-130». И все-таки «Б-130» удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать циркуляцию, то есть побежала по кругу. Во время этого маневра кильватерная струя «Б-130» как бы «смазала» эхосигналы ГАС американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к берегам США. Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Такую зарядку можно сделать только бортовыми дизелями, которые из-за поломки передних фронтов ремонту в походных условиях не подлежали. Хочешь - не хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 сразу же обнаружат. Памятуя о маневре американского эсминца, который в прошлый раз пронесся над самой рубкой лодки и явно пытался нас «случайно» таранить, я решил дотянуть до рассвета. И не потому, что на людях и смерть красна. Резон был совсем противоположным - хотелось жить: если война не началась, то на глазах своих моряков командиры американских кораблей не решатся нас таранить». Восемь часов лодка ползла в глубине на электромоторах, и только на рассвете всплыла. Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца, во главе с эсминцем «Кеплер». В Москве было около девятнадцати часов 26 октября когда всплыла «Б-130», командир сразу дал радиограмму о бедственном положении лодки, дизеля неисправны, батареи разряжены. Радиограмму передавали 17 раз в течение шести часов. Наконец пришел ответ. Главный штаб ВМФ давал указания по организации борьбы за живучесть, передали что к «Б-130» идет спасательное судно «СС-20» - «Памир», с которым лодка встретилась в районе Азорских островов. По мере продвижения лодки на северо-восток американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой и так далее. Спасателя встретили в одиночестве и с его помощью пошли домой. 25 октября к востоку от Бермудских островов была обнаружена «Б-59», для ее преследования 26 октября к блокадным силам присоединился авианосец «Рэндольф» с 8 эсминцами. Американские самолеты и корабли в их числе «Murray», «Bache», «Barry», «Cony», «Beale», «Lowry» буквально обложили лодку и дождавшись когда аккумуляторные батареи разрядятся вынудили сплыть 27 октября в 20.50 по местному времени лодку. Бывший тогда на «Б-59» командиром группы ОСНАЗ капитан 2 ранга в отставке Вадим Павлович Орлов вспоминает: «Против Б-59 действовала авианосно поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Рэндолф». По данным гидроакустиков, 14 надводных целей преследовали лодку. Со штурманом мы стали вести двойную прокладку: он, как ему и положено, Б-59, а я, вспомнив свою первую флотскую специальность, - американских кораблей. Поначалу довольно успешно уклонялись. Однако и американцы - ребята не промах: во всем канонам военно-морского искусства сжимали нас в кольцо и выходили в атаки, бросали подводные гранаты. Разрывались они рядом с бортом. Казалось, будто сидишь в железной бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа - необычная, если не сказать, шокирующая. Аккумуляторы на Б-59 разрядились до «воды», работало только аварийное освещение. Температура в отсеках - 45-50 градусов, а в электромоторном - и вовсе больше 60. Невыносимая духота. Содержание углекислого газа достигло критического, практически смертельного для людей уровня. Кто-то из вахтенных потерял сознание, упал. За ним второй, третий...Посыпались как костяшки домино. Но мы еще держались, пытались уйти. Мучались так часа четыре. Американцы долбанули по нам чем-то посильнее гранат - очевидно, практической глубинной бомбой. Думали, все - финиш! После этой атаки вконец измотанный Савицкий, который к тому же не имел возможности выйти на связь с Главным штабом, рассвирепел. Вызвал он к себе офицера, приставленного к атомной торпеде, и приказал привести ее в боевое состояние. «Может, наверху уже война началась, а мы тут кувыркаемся, - возбужденно кричал Валентин Григорьевич, мотивируя свой приказ. - Мы сейчас по ним шарахнем! Сами погибнем, их потопим всех, но флот не опозорим. Но стрелять ядерной торпедой мы не стали — Савицкий сумел обуздать свой гнев. Посовещавшись с начальником штаба бригады капитаном 2 ранга Василием Александровичем Архиповым и замполитом Иваном Семеновичем Масленниковым, он принял решение всплывать. Дали сигнал эхолотом, что по международным правилам означает «всплывает подводная лодка». Наши преследователи сбросили ход. Около 4 часов утра выскочили на поверхность. Сразу же стали бить зарядку и вентилироваться. На мостик вышли Савицкий, Архипов, Масленников, вахтенный офицер, сигнальщик и я. Не успели вдохнуть полной грудью, как ослепли. Со всех сторон американцы навели на нас прожекторы, которые светили сильными голубоватыми лучами. Словно люстра, над Б-59 завис вертолет с прожектором. А вокруг, насколько хватало глаз, мигали сигнальные огни сотен авиационных гидроакустических буев, покачивавшихся на волнах. Ими обложили нас, как волка красными флажками. Красивая и одновременно жуткая картина. Савицкий приказал поднять флаг, но не военно-морской, а государственный - красный, с серпом и молотом. Сразу же на ближайший эсминец, находившийся метрах в 40-50, дали семафор: «Корабль принадлежит Союзу Советских Социалистических Республик. Прекратите ваши провокационные действия. Командир». Дали также в Главный штаб радио с сообщением о всплытии и наших координатах, о том, что преследуемся противолодочными кораблями американского флота. Я спустился в лодку к своим ребятам-слухачам. От работающих одновременно радиостанций в эфире творилось что-то невообразимое. Перехватили мы депешу командира американской АППУГ. Тот докладывал, что поднял русскую подлодку. Начало светать. С палубы «Рэндолфа» стали взлетать противолодочные самолеты «Треккер». Они делали круг, а затем на бреющем полете на высоте 20-30 метров проносились над Б-59, стреляя по курсу лодки из пулемета. Так повторилось несколько раз. Потом лодку взяли в тиски эсминцы. Они навели на нас орудия. А наши дизеля колотили зарядку, экипаж дышал и приходил в себя. Из Главного штаба пришла радиограмма с сообщением, что Б-59 - вторая лодка, которую американцам удалось поднять. Нам предписывалось оторваться от противолодочных сил и следовать на ,запасную позицию в районе Бермудских островов. Принялись думать, как это сделать. Вскоре перехватили сообщение с «Рэндолфа» о том, что на авианосце прогорели трубки в одном из котлов. Ему приказали идти на ремонт в Норфолк. Самолетов поубавилось. Но эскорт из 11 эсминцев остался. После утренней «боевой подготовки» американцы решили передохнуть. На надстройке одного из эсминцев появился небольшой джаз-оркестр. Сыграл «Янки дудл», потом принялся наяривать буги-вуги. Американские моряки, выскочившие на палубу в касках, принялись лихо отплясывать. У нас атмосфера - совсем иная. Всем, кто нес вахту на мостике, Савицкий приказал побриться и вести себя достойно. Когда американцы устроили концерт джаз-оркестра, вахтенный офицер Б-59 стал ногой отбивать ритм. Савицкий тут же отправил его вниз. Ближе к вечеру около нас остались четыре эсминца. Потом ушли еще два. Вероятно, американцы думали, что мы возвращаемся домой. На Б-59 тем временем искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда опустилась ночь, они примерно раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который производил облет лодки, а затем садился. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали» Б-59 ГАС в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника, придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны. Достаточно еще чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готовакамнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым еще придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов. Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная хитрость, но когда лодка в короткий «антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами, американцы явно этот момент прозевали. Минут шесть они вообще ничего не предпринимали. Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение вражьих акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил, мы еще успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не «видели». Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию.» «Б-59» оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. В Полярный вернулись в ночь на 5 декабря. 26 октября к востоку от Бермудских островов американцам удалось обнаружить «Б-36» (бортовой номер 911), но благодаря мастерской работе командира лодке тогда удалось уйти от погони и прибыть на позицию у пролива Кайкос. Но долго оставаться необнаруженными на небольшой позиции в гуще противолодочных сил американцев лодке не удалось. 30 октября эсминец «Charles P. Cecil» DDR-835 в точке 23-25N 65-48W установил с лодкой плотный контакт и не терял его почти 36 часов заставив «Б-36» всплыть на поверхность утром 31 октября после того как на субмарине разрядились аккумуляторные батареи. Эсминец сопровождал лодку до 2 ноября когда она обманув конвоиров сумела ускользнуть от них в точке 23-49N 59-56W. Вот как об этом вспоминал командир «Б-36» Алексей Федосеевич Дубивко: «Мы подошли к Багамским островам. Получили приказание Главного штаба «форсировать пролив Кайкос скрытно под РДП». Не знаю, кто придумал такую мудрую рекомендацию, но мои офицеры долго смеялись над этой фразой. Дело в том, что прозрачность воды в Саргассовом море в ясную погоду достигает десятков метров. Это полностью исключало использование РДП в светлое время суток. И ночью скрытное форсирование пролива под РДП было затруднительно. На островах, которые омываются водами Кайкоса, американцы установили радиолокационные и шумопеленгаторные станции. Я принял иное решение: пройти Кайкос в подводном положении на электро-моторах, предварительно пристроившись под днищем какого-нибудь транспортного судна, следующего в нужном нам направлении. Но прежде нам необходимо как следует зарядить аккумуляторные батареи. К тому моменту американцы уже искали нас интенсивно. Даже ночью заряжаться под РДП давали не более 30-45 минут. Появлялся самолет, и лодке приходилось погружаться, чтобы не выдать себя. Уточнив свое место и маневрируя в 12-15 милях от пролива, мы ждали удобного момента для его форсирования. И тут во время очередного сеанса связи получили приказ отойти миль на 100 от Кайкоса и занять позицию, ограниченную небольшим радиусом. Так началось почти месячное, изнурительное противостояние американскому флоту у Багамских островов. Чуть ранее, в 200-300 милях от Бермуд, мы натолкнулись на группу американских эсминцев, которые вели поиск гидроакустическими станциями в активном режиме. Сигналы их ГАС мы обнаружили значительно раньше, чем увидели корабли в перископ и услышали шумы винтов. Вообще, Саргассово море, как мы вскоре поняли, - район с такой гидрологией, которая позволяет устанавливать гидроакустический контакт с объектами на больших дистанциях. Лодочная ГАС «Арктика-М» в северных широтах уверенно обнаруживала шум винтов надводных кораблей с расстояния в несколько кабельтовых, а здесь брала их с десятков и даже сотен кабельтовых. Такая «прозрачность» была на руку не только американцам, но и нам. Обнаружив противника на значительной дистанции, легче совершить маневр уклонения. Перемещаясь в Саргассовом море с одной позиции в другую и пользуясь преимуществами в дальности обнаружения надводных кораблей, Б-36 успешно выполняла поставленные перед ней задачи. Однако свое тактическое мастерство совершенствовали не только мы, но и американцы. Зная, что зарядку аккумуляторов мы производим ночью в режиме РДП, они стали устраивать против нас засады. В темное время суток в районе нашей позиции они расставляли без хода и ходовых огней несколько противолодочных кораблей, которые вели поиск гидроакустическими станциями в пассивном режиме шумопеленгования. Однажды около двух часов ночи мы и напоролись на одну такую засаду. Всплыли в позиционное положение, то есть одна наша рубка торчит из-под воды. Ночь, штиль, ясная видимость... Вдруг акустик обнаружил шум винтов противолодочного корабля. Срочно начали погружаться. Шум винтов и работающих машин эсминца оглушил экипаж. По корпусу застучал «горох» - охотившийся на нас корабль включил ГАС в активном режиме. Казалось, будто американский корабль провел граблями по нашим головам. .Когда мы всплыли, выяснилось, что это случилось не фигурально, а на самом деле. Рамочная антенна пеленгатора на Б-36 была намертво приварена к крыше ограждения рубки. Так вот: атаковавший лодку эсминец сбил ее и оторвал. Иначе говоря, от гибели нас отделяли каких-то метра полтора. Но это мы осознали потом, а тогда настало время отрываться. Но не удалось. Во-первых, потому что на помощь эсминцу, обнаружившему нас, прибыли еще два корабля. А во-вторых, и это самая главная причина неудачи, из-за уже упоминавшейся поломки верхней крышки выбрасывающего устройства имитационных патронов лодка не могла погружаться более чем на 70 метров. Это обстоятельство сыграло роковую роль. Но прежде чем заставить Б-36 подняться на поверхность, американцам пришлось 36 часов ее непрерывно преследовать. Обстановка в отсеках - чудовищная. Люди задыхались и падали от усталости. После того как лодка стала предметом «президентской охоты», я, впрочем, как и другие командиры подлодок нашей бригады, не спал несколько суток и больше всего боялся потерять сознание и свалиться. Выручал нашатырный спирт, флакон которого предусмотрительно дал мне военврач Буйневич. И только после того, как аккумуляторная батарея полностью разрядилась, я дал команду всплыть. Как только лодка закачалась на океанской зыби, мы подняли на штыревой антенне парадный крейсерский флаг ВМФ СССР. Надо отдать должное командирам кораблей, окруживших нас. Они вели себя достаточно корректно. Два эсминца вскоре ушли, а с нами остался «Чарльз П. Сесил». С него передали семафор русской азбукой Морзе: «Нужна ли помощь?» Ответил: «В помощи не нуждаюсь. Прошу не мешать моим действиям». И они не мешали. Правда, шел эсминец параллельным курсом на дистанции 50-60 метров. И пушки его были развернуты в нашу сторону. Донимали вертолеты, которые периодически барражировали над Б-36. С них велась кино и фотосъемка. Вертолеты сбрасывали взрывные патроны впереди по курсу лодки, опускали буксируемые ГАС. Наша служба радиоразведки перехватила открытое радио от президента Кеннеди командиру «Чарльза П. Сесила»: «Благодарю за работу... Всплывшую русскую субмарину держать всеми силами и средствами». Мы же никак не могли передать донесение. Американцы глушили нас своими средствами радиоподавления. Только на 48 раз мы получили квитанцию Главного штаба, то есть подтверждение о приеме сообщения с борта Б-36. Более суток потребовалось Б-36 для полноценной зарядки батарей. Заодно, наконец, отремонтировали и укрепили верхнюю крышку выстреливающего устройства. Теперь мы получили возможность нырять на 250 метров. Продумали мы и план отрыва от «Чарльза П. Сесила». Здесь хорошую идею подсказали старший лейтенант Жуков и мичман Панков - тот самый, которому была сделана операция аппендицита на переходе в Бермудский треугольник. По их предложению блоки нашей ГАС подводной связи «Свияга» перестроили на частоту работы гидроакустической станции американского эсминца, с целью забить ее импульсы в первые минуты отрыва, когда сами будем уходить на предельную глубину погружения. Днем отобедали. Выбрали момент, когда самолетов и вертолетов не было видно, и погрузились. «Чарльз П. Сэсил» включил свою ГАС в активном ре-жиме. Он - сигнал, мы в ответ «Свиягой» - такой же. В общем, дезориентировали. Двигаясь зигзагом на глубине 180-200 метров, изменили генеральный курс на 180 градусов. Вопреки ожиданиям, довольно легко оторвались и тем самым сорвали исполнение указания президента США противолодочникам: «русскую субмарину держать всеми силами и средствами». Больше нас американцы обнаружить не смогли. Познав на горьком опыте новую тактику противолодочных сил в ночное время (нахождение в засаде без хода и огней, поиск только пассивными средствами обнаружения и т.д.), мы также изменили свою. С наступлением темноты всплывали в позиционное положение и заряжали батареи, вентилировались и определялисьпо звездам на «стопе», то есть без хода. Единственное неудобство доставляла авиация. Но ночью самолеты летали реже, чем днем, и для поиска при- меняли радиолокацию, работу которой мы обнаруживали на расстояниях, позволяющих успешно уклоняться погружением. Такая тактика применялась нами в течение двух недель - до тех пор, пока не настало время покинуть Бермудский треугольник и уходить домой - и ни разу не дала сбоя. 7 ноября находились в последней из нарезанных позиций в 300 милях юго-восточнее от Багамских островов на лодке вышли из строя сразу два из трех главных дизелей, и «Б-36» до самого получения приказа о возвращении несла службу под одним оставшимся дизелем. 10 ноября в нарезанную для ПЛ позицию пришел вертолетоносец «Тетис Бей», в его присутствии лодка не могла всплывать ни днем, ни ночью. По этому командир перешел на 100 миль южнее не будучи обнаруженным, но так как он это сделал без разрешения Главного штаба, то по возвращении это ему поставили в вину. При возвращении в Норвежском море на лодке закончилось топливо, и оставшийся путь шли на масле. В районе Лофотенских островов к ПЛ подошел заправщик но шланги завести не удалось, они рвались и путь продолжили как могли. На подходах к Кольскому заливу закончилось и масло, и в базу входили на электромоторах. «Б-4» в отличие от других лодок американцам вообще не удалось поднять на поверхность. Правда, ее тоже периодически обнаруживали, благо, сверхнасыщенность "полигона" противолодочными силами иногда позволяла американцам это делать. Но каждый раз, применяя маневр по курсу и глубине, малошумный режим движения и уходя под слой температурного скачка, командиру «Б-4» удавалось отрываться от преследования. Ночами лодка всплывала под РДП и заряжала аккумуляторную батарею. После отмены, в связи с изменившейся политической ситуацией, прорыва лодок на Кубу, «Б-4» еще месяц, как и две другие лодки бригады, оставалась на назначенной ей боевой позиции, после чего получила приказ возвращаться в Кольский залив. Краткий рассказ о характере плавания наших лодок в ходе Карибского кризиса будет неполным, если не упомянуть о беседе с их командирами, которая произошла в январе 1963г. в кабинете первого заместителя Министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А.Гречко. Надо сказать, что ее лейтмотивом были упреки в адрес командиров и критика их действий в море, показавшие, что здесь, мягко говоря, не представляют их морской, а тем более подводной специфики. Как вспоминают моряки, участвовавшие в этой, с позволения сказать, беседе, главное, на что упирал маршал, было: - Почему подводные лодки всплывали, да еще на глазах американцев? - Потому что была необходима зарядка аккумуляторных батарей. Нас около трех суток непрерывно преследовали американские корабли, - отвечали и разъясняли командиры ПЛ. - Так надо было погибать, но не всплывать, - строго сказал Гречко. - Но у нас имелось боевое оружие. Почему, если было решено, что наши лодки должны были погибнуть, нам не дали приказ на его использование? - парировали те. - Потому что считали, атомные лодки обязательно уйдут от надводных кораблей американцев, - ответил маршал. - Простите, но мы командовали дизельными лодками, - удивились командиры новому обороту дела. - Как так? В Генеральном штабе, по докладу Главкома ВМФ Горшкова, считали, что в Карибское море направлены атомные лодки. - Так точно, - немедленно подтвердил присутствовавший там заместитель начальника Генштаба генерал-полковник В.Д-Иванов. Но его перебил сам начальник Генерального штаба маршал Н.В.Захаров, сказав: - Нет, мы знали, что лодки были дизельными. После этого то ли разбор, то ли беседа, то ли разнос был быстро свернут. Позднее в мае 1963г. прибывший в Советский Союз Фидель Кастро посетил подводные лодки Северного флота, но... не те, которые ходили в Карибское море в октябре 1962 г., а дизельные ракетные ПЛ проекта 629. Видимо, наше руководство решило, что они произведут большее впечатление на гостя и своими размерами, и главное - наличием мощных баллистических ракет на борту. Участники того октябрьского похода в Карибское море, пусть и с запозданием, но были отмечены государственными наградами. Помощь ВМС Кубы. До 1962г. ВМС Кубы состоял из небольшого количества надводных кораблей и катеров, как правило, устаревших конструкций. В его составе находились 3 фрегата американской постройки периода Второй Мировой войны, 2 сторожевых корабля, переоборудованных из американских тральщиков. Бывший крейсер «Куба», построенный в 1919г., был выведен из боевого состава и переоборудован в плавучую казарму. Кроме перечисленных кораблей, в списках флота находилось 30 единиц сторожевых (патрульных) катеров, предназначенных для несения дозорной службы. До революции главной задачей кубинского флота было несение патрульной службы на подходах к Гаване, Сьенфуэгосу и Сантьяго-де-Куба. В связи с возникшей угрозой вторжения со стороны США следовало значительно изменить взгляды на роль флота в системе кубинских вооруженных сил, главной задачей которого стало отражение десантных сил вероятного противника с моря и воздуха. На вооружение флота должны были поступить корабли с ударным оружием (торпедным, ракетно-артиллерийским, минным), а также береговые ракетные части. Необходимо было создать флотскую инфраструктуру. Поставки военно-морской техники Кубе начались в первые месяцы 1962г. они были вызваны попытками контрреволюционеров высадить десант и угрозой, исходящей от ВМС США. Кубинскому флоту были переданы 6 малых противолодочных кораблей пр.122Б (по классификации НАТО - KRONDSHTADT) и 12 торпедных катеров пр.183. Естественно, что в этом участвовал советский торговый флот, перевозка боевых катеров и кораблей осуществлялась из Мурманска, было задействовано шесть сухогрузов. «Тбилиси» вышел из Мурманска 18 декабря 1961г., на борту 4 торпедных катера и 1 МПК на буксире. Пришел в Гавану 17 января. «Льгов» вышел из Мурманска 7 января. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 9 февраля. «Братск» вышел из Мурманска 22 января. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 12 февраля. «Балтийск» вышел из Мурманска 2 февраля. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 26 февраля. «Колхозник» вышел из Мурманска 1 февраля, на борту 4 торпедных катера и 1 МПК на буксире. Пришел в Гавану 1 марта. «Сталинабад» вышел из Мурманска 27 февраля, на борту 4 торпедных катера и 1 МПК на буксире. Пришел в Гавану в конце марта. Капитан парохода «Сталинабад» П.Грузинский вспоминал, как это было: «27 февраля 1962 года пароход "Сталинабад" (типа "Либерти") под моим командованием вышел из порта Мурманск в порт Гавана, имея в четырех трюмах оборудование, продовольствие, жмых и другие народнохозяйственные грузы, а в двух - артиллерийский боезапас и торпеды. На палубе были закреплены 4 торпедных катера. На буксире вели сторожевой корабль МПК-159 с экипажем и боекомплектом. В судовых документах значился генеральный груз. Особую опасность при переходе представлял отрезок пути от Мурманска до выхода из Английского канала (шторм, плохая видимость), а также регулярные облеты самолетами НАТО на всем протяжении от мыса Буда (Норвегия) до берегов Исландии и входа в Английский канал. В Английском канале нас сопровождал французский военный корабль. На дальних подходах к берегам Кубы на широте Азорских островов облеты самолетами и преследования военными кораблями США участились. На широте Азорских островов мы встретили крупную американскую эскадру, один из кораблей которой подошел на близкое расстояние и запросил название судна, порт приписки, порт назначения и род груза. Корабль дважды обошел нас и вернулся в стой эскадры. При подходе к кубинским берегам в точке поворота на рекомендованный курс дрейфовал крупный корабль США. Облеты были непрерывными…» В середине 1962г. были подписаны контракты на поставку еще кораблей (по некоторым данным это были 6 МПК (проект 201), 12 ТКА (проект 123К)) и 10 радиолокационных постов. Летом 1962г. на Кубу были направлены советские военно-морские советники. Советником командующего кубинским флотом был назначен В.А.Кузнецов, советником Западного и Центрального военно-морских командований – А.А.Цветков и Н.Д.Солдатов. Они должны были помочь создать на Кубе такой флот, который был бы способен вести успешные боевые действия по отражению возможной агрессии со стороны США и их союзников. В кратчайший срок ознакомились с состоянием дел, определили задачи по строительству кубинского флота, выдали рекомендации по скорейшему приведению его в готовность к отражению возможного нападения. Советники приняли самое активное участие в разработке руководящих документов, начиная с корабельного устава. Оказали помощь командованию кубинским флотом в проведении сбора руководящего состава. Разработали план перевода сил флота в повышенную и полную боевую готовность и передали его кубинцам для рассмотрения и введения в действие. В связи с плохим состоянием торпедного вооружения, по просьбе советников, из СССР прибыла группа специалистов, оказавшая помощь в проведении среднего ремонта торпед, строительстве и оборудовании торпедной мастерской при арсенале флота. В первые дни кризиса советские специалисты принимали участие в переводе сил ВМФ Кубы в полную боевую готовность в соответствии с планами, разработанными в докризисный период. В ряде случаев приходилось преодолевать определенные трудности. Особенно острой была проблема подачи на корабли торпед. Советские специалисты торпедного оружия работали и днем, и ночью с максимальным напряжением сил. К вечеру 26 октября задача, поставленная перед ними, была полностью выполнена. В этот период начальник штаба кубинского флота вместе с советским советником командующего ВМФ Кубы и советником командира Западного военно-морского района вышли на кораблях в море, чтобы отработать артиллерийские стрельбы по мишеням. Готовность фрегатов к нанесению артиллерийского удара оказалась низкой, так как в период 1959-1962 гг. боевые расчеты не обучались артиллерийским стрельбам. С целью оценки обстановки, оказания помощи в поддержании боеготовности сил советские специалисты вместе с кубинским командованием посетили корабли и части Восточного военно-морского района, базировавшиеся в порту Банес. Они неоднократно выходили в море на кубинских кораблях для проведения стрельб и оценки уровня подготовки кубинских артиллеристов. После окончания кризиса командование группы получило распоряжение о передаче части техники и вооружений кубинской стороне. Так в декабре 1962г. к обучению кубинских специалистов и передаче вооружения приступил личный состав 390-го отдельного берегового подвижного ракетного дивизиона. Первым кубинским командиром дивизиона был назначен соратник Фиделя Кастро капитан Эскуредо. Обучение кубинцев было завершено в августе 1963г. на церемонии передачи техники присутствовало руководство Кубы. В качестве военных советников кубинских береговых ракетчиков были оставлены советские офицеры Б.И.Ющенко, Р.С.Иванов, Э.Н.Волков и А.Н.Крупинин. Они подготовили кубинцев к практическим стрельбам, которые были проведены в начале 1965г. прямые попадания ракет в цель стали лучшим показателем работы советских специалистов. Капитан 1 ранга в отставке В. А. Кузьмин вспоминает: «Карибский кризис стал для всех нас тяжелым потрясением, но и явился серьезным экзаменом. Он показал, что вооруженные силы Республики и, в частности, военно-морской флот имели серьезные недостатки в готовности к ведению военных действий. Подготовка штабов и личного состава кораблей нуждалась в серьезном улучшении. Командование кубинского ВМФ на своем ближайшем заседании наметило меры по их устранению. Срочно были разработаны планы устранения имеющихся недостатков и реконструкции флота… Было начато строительство арсенале цехов по среднему ремонту торпедного оружия, двигателей «М-500» для торпедных катеров, а также для ремонта аппаратуры связи и радиотехнических средств. Выделены причалы в Гаване, Мариэле, Сьенфуэгосе, удобные для подачи оружия и техники по боевой тревоге на корабли. Началась поставка необходимой техники: кранов, торпедовозов, спецмашин. Штаб флота приступил к разработке плана боевой и оперативной подготовки флота на 1963г. – первого плана, имеющего целью значительно повысить качество боевой подготовки личного состава, улучшить слаженность штабов и управлений по руководству частями и соединениями как в повседневных условиях, так и при ведении боевых действий. Произведены были некоторые перемещения командного состава флота в соответствии с их деловыми и профессиональными качествами. Было направлено письмо в 10-е Главное управление МО СССР с просьбой об ускоренной поставке на Кубу десяти радиотехнических постов, шести малых противолодочных кораблей и двенадцати торпедных катеров. Поставка корабельного состава и радиотехнических постов была осуществлена в 1963г. В этот период в морскую группу специалистов начали прибывать советники по связи, разведке, радиолокации, электромеханической части, тылу, торпедному оружию, гидрографии, инжинерной службе преподавательский состав для обучения курсантов в училищах по новым видам оружия. Прибыл советник при командире Восточного военно-морского района капитан 2 ранга В.Л.Фадеев. Морская группа пополнилась большим количеством специалистов и к середине 1963г. в ее составе было около 100 специалистов-советников и более 15 переводчиков. Работа по оказанию помощи кубинцам расширялось как в части рекомендаций, так и в области непосредственного обучения плавсостава флота. После передачи из состава Группы советских войск морской боевой техники и поставки из Советского Союза на Кубу торпедных катеров, малых противолодочных кораблей, радиотехнических постов, кубинский военно-морской флот стал обладать довольно мощным ударным потенциалом». Литература: • Абаринов В. «Карибское "недоразумение"». «Совершенно секретно» № 10 2002г. стр14. • Бойцов М. «Кубинский кризис». Журнал «Морской сборник» № 10 2007г. • Булович Олег «Карибский кризис и роль торгового судоходства» Журнал «Судоходство» 2007г. • Горбачев С. «По лезвию ядерной бритвы». Журнал «Страницы морской истории» № 3 1998 стр36-37. • Грибков А. генерал армии «Латинский Сталинград». «Красная звезда» 25.10.2002г. • Грибков Александр Иванович «РАЗРАБОТКА ЗАМЫСЛА И ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ОПЕРАЦИИ "АНАДЫРЬ"» с сайта http://rau-rostov.narod.ru/01/anadyr/anadyr01-01.htm • Гуженко Т. «Для наших моряков не было особых неожиданностей». «Панорама»-«Водный транспорт» № 36-37 октябрь 1994г. стр12. • Данненберг А.Н. «Военное сотрудничество на рубеже веков». Журнал «Латинская Америка» № 11 2004г. • Директоров Н. «Об этом тогда не писали…». Журнал «Морской сборник» № 2 2001г. • Докучаев А. «Тайны операции «Анадырь» ж. «Молодая гвардия» № 10 1994г. • Ерин Д., Магас Ю. «Кубинская эпопея адмирала Кулишова». «Красная звезда» 26.07.2001г. стр2. • Ефимов Н.Н., Фролов В.С. «Карибский кризис 1962 года (новые данные)» ж. «Вопросы истории» № 10 2005г. • Захаров Р.А. «Стратегическая операция под видом учений». «Независимое военное обозрение» № 42 29 ноября-5 декабря 2002г. • «Заявление ТАСС» - «Покончить с политикой провокаций». «Известия» 12.09.1962г. стр1-2. • «Карибский компромисс». «ПОЛИТ.РУ» 5 августа 2008г. с сайта http://www.POLIT.ru/analytics/2007/10/24/anadyr.html • Касатонов И.В. «Флот выходит в океан». Москва. 1995г. • Касатонов И.В. «Командую флотом». Книга первая. Москва «Андреевский флаг» 2004г. • Коптяев П. «Поход в Саргассово море». Журнал «Морской сборник» № 2 2005г. • Королев П. «"Черная суббота" Америки». «Красная звезда» 23.11.2000г. • Костев Г. «Карибский кризис глазами очевидцев». Журнал «Морской сборник» № 11 1994г. • «Кубинская авантюра.» с сайта http://www.inwar.info • «Курсом чести и славы» Москва-Жуковский «Кучково поле» 2006г. • Лавренов С., Попов И. «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах» Москва. АСТРЕЛЬ 2005г. • Ладысев Г. «"Анадырь" - это где-то на Кубе». «Советская Белоруссия» №221 (21887), Среда 26 ноября 2003г. • Лебедько В.Г. «Верность долгу» Санкт-Петербург «Развитие» 2005г. • Мозговой А.Ф. «Кубинская самба квартета "Фокстротов"» Москва «Военный парад» 2002г. • «Операция «Анадырь»: Факты. Воспоминания. Документы». М., 1997. • «Под флагом Родины» Москва. «Согласие» 1995г. стр482-484. • «Подводные силы Черноморского флота» Симферополь «Таврида» 2004г. • Полмар Норманн «Осень 1962-го. КУБОТ». Журнал «Морской сборник» № 11 1994г. • Пономарева В. «Угроза войны была реальной». «Панорама» «Водный транспорт» № 32-33 сентябрь 1994г. стр12. • Почтарев А. «Когда "Анадырь" закипел». «Красная звезда» 20.07.2002г. • «Россия (СССР) в войнах второй половины ХХ века». М., 2002г. • Ростов М.К. «Карибский кризис (к 35-летию операции "Анадырь")». Журнал «Страницы морской истории» № 3 1998г. стр33. • Смирнов А. «Командировка на тот свет». «Новые известия» 17.10.2002г. • «Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985). Новое прочтение» М. Международный отношения. 1995г. • Фурсенко А.А. «Новые данные о Карибском кризисе 1962г.» ж. «Новая и новейшая история» № 5 2003г. • Хромов Н.Е. «Подводные Силы Балтийского флота.» Калининград, 2006г. • Шарий В.И. «Хождение за два моря и один океан». «Независимое военное обозрение» № 42 29 ноября-5 декабря 2002г. • «65 лет на страже Родины. История краснознаменного соединения кораблей охраны водного района главной базы черноморского флота». Второе издание. - Владимир, 2004г. • Шигин В.В. «Над бездной» Москва «Андреевский флаг» 1997г. • Шигин В. «Живыми не ждали». Журнал «Воин» № 12 • Шкипин Н. «КАРИБСКИЙ КРИЗИС: МИР ВИСЕЛ НА ВОЛОСКЕ» Газета "Петрозаводский университет" с сайта http://petrsu.karelia.ru/Structure/NewsPaper/2006/0302/6.htm • Штыров А. «Дизельная подводная эпопея». Журнал «Воин» № 4 1997г. стр29-30. • Шульгин Вячеслав «Операция "Анадырь": цифры и факты». «Зеркало недели» № 41 (416) 26 октября — 1 ноября 2002г. • Ющенко Б. «Ракеты остались на пусковых». «Красная звезда» 21.09.2000г. стр2. • «Annual Report of the Secretary of Defense: July 1, 1962, to June 30, 1963, extract.» с сайта http://www.history.navy.mil/faqs/faq90-2.htm • JAMES BAMFORD «BODY OF SECRETS» • Jeremy Robinson-Leon и William Burr «Chronology of Submarine Contact During the Cuban Missile Crisis. October 1, 1962 - November 14, 1962». • «Towards the Deployment of Nuclear Missiles in Cuba» с сайта http://marxists.anu.edu.au/history/cuba/subject/missile-crisis/ch02.htm • The Naval Quarantine of Cuba, 1962: Stand Down and Conclusion. • С сайта http://xp-cmdshell.livejournal.com/42237.html Розин Александр.

Эта карточка не связана с другими карточками.